Люди Церкви, которых я знал

Все, кто трудился вместе с ним на различных работах или навещал келью Креста, составили из своих воспоминаний прекрасный букет, и если кто желает насладиться его благоуханием, пусть прочтёт о жизни этого подвижника в книге «Савва Калимнийский, старец безмолвия и слёз». А в мой собственный букет я добавил шипы рассказов о его искушениях. Из-за них его трудно держать в руке, но они добавляют к общему аромату свои тонкие тона.

А теперь, воздав славу Богу, мы снова обратимся к описанию подвигов пустынников.

Пустынник Аполлос

Отец Аполлос был цветом пустыни. Он всегда с особым почтением относился к месту своих подвигов, пребывал верным своим обетам и оставался там, где насадил его Бог, в продолжение сорока пяти лет, не покидая своего монастыря. Тезоименному с ним месту дана таинственная благодать, которую ощутит каждый, кто, пусть даже и ненадолго, остановится в нём. Такой же покой можно почувствовать и в келье Бесплотных Сил, которую основал святой Леонтий, патриарх Иерусалимский. Келья Аполлоса была основана другим преподобным мужем – Аполлосом Колливадом^[146], после которого в ней жили и другие подвижники, также бывшие, по общему признанию, святыми. И в наши годы многие пытались жить в этой келье, но впоследствии предпочли её нищете уют большого монастыря. Келья пустынников, построенная на морском берегу, была доступна каждому пирату, и потому жить в ней было опасно, в то время как монастырь с его высокими крепостными стенами давал монаху чувство защищённости в тяжёлые времена турецкого владычества. Находящееся напротив кельи побережье Малой Азии скорее настораживало жителей Патмоса, чем восхищало их своей красотой. Тому, кто решался жить в этом совершенно пустынном месте между морем и сушей, нужно было обладать изрядным мужеством.

Высокого роста, крупный, с длинной бородой и прекрасной осанкой, отец Аполлос внушал к себе доверие. Несмотря на жизнь в такой глуши, на совершенное одиночество (его старец умер в ноябре 1935 года), на неистовость моря, которое и днём и ночью ярилось, словно дикий зверь, лицо у него было спокойным и приятным. Я потому упоминаю о суровости и пустынности этого места, что одно дело – жить на мысе, вокруг которого бушует море, другое – жить под тенью древесных крон, и иное – в густозаселённом районе. Если на рост растений оказывает влияние местность, в которой они растут, то не справедливо ли это и по отношению к людям?

Отец Аполлос появился в этой келье около 1911 года, когда в ней жил и старец Амфилохий, изгнанный из монастыря Иоанна Богослова за непослушание (он отказался принимать диаконский сан). Должно быть, он очень быстро был пострижен в великую схиму старцем Макарием Антониадисом с острова Самос, который придерживался афонской традиции в отношении к схиме: на Святой Горе она считается не наградой монаху за его добродетельную жизнь, а поводом к умножению подвигов.

«Для монаха схима, засаленная от многолетнего употребления, предпочтительнее новой», – говорил монах Паисий Святогорец.

Так и старец Амфилохий был пострижен в великую схиму своим старцем в возрасте двадцати пяти лет.

Старцу Макарию в течение какого-то времени пришлось отлучаться из кельи, так как его назначили служить священником в храме Благовещения в соседнем селе, которое почему-то называется Камбос («зелёная равнина»), хотя и расположено на каменистой горе. Духовность и учение Макария оказывали благотворное влияние на его жителей. Они, по большей части земледельцы, отличались от жителей Хоры и Скалы^[147] своей простотой и бесхитростностью. Кажется, именно под влиянием старца Макария Михаил Пандельос (таким было мирское имя Аполлоса) оставил живописный Камбос и поселился в келье Аполлоса, или в Горячих Водах, как называли её местные жители.

Макарий был монахом строгой жизни и вёл свою лодку к Царству Небесному на вёслах богослужения и телесного труда, в которых никогда не был ленив. До глубокой старости он соблюдал в келье монастырский устав. Один старый монах рассказывал мне: «Старец никогда не забывал, что он уже не игумен монастыря Святой Троицы на Самосе, но всё равно совершал богослужения с двумя-тремя послушниками величественно и точно, строго по Уставу во всех его подробностях. По воскресеньям и праздниками утреня начиналась в три часа ночи, а литургия заканчивалась после одиннадцати».