Люди с платформы № 5

Может, признаться школьной администрации, что она не потянет? Пусть уж лучше роль Джульетты отдадут какой-нибудь более талантливой претендентке.

Уж Айона бы знала, как поступить в этой ситуации. Эта женщина никогда не теряла уверенности в себе. Ни на секунду. Она всегда была уверена в окружающем ее мире и в том, какое место в нем занимает. Она относилась к числу самых любимых Мартой взрослых. После Дэвида Аттенборо. Хорошая из них получилась бы пара, не будь Айона лесбиянкой, да к тому же состоящей в законном браке.

Марта знала, что Айона возвращается домой в начале седьмого вечера, и потому ей нужно было где-то перекантоваться часик после школы. Сунув руку в карман блейзера, она наткнулась на ламинированную карточку.

А почему бы и нет? Сейчас она пойдет и познакомится со спортивным залом Джейка. Именно так и поступила бы Другая Марта.

Марта три четверти часа проторчала у турникетов, закрывавших доступ на платформу № 5. За это время ушли три поезда на Хэмптон-Корт, а Айона все не появлялась. Может, Марта ее проглядела? Нет, это исключено. Не заметить Айону просто невозможно.

Настроение у девочки жутко испортилось. Она постоянно напоминала себе об удивительном триумфе, но что толку в триумфе, если его не с кем разделить? А без ободряющих слов Айоны ее достижение вновь начинало казаться обманчивым.

Вздохнув, Марта закинула рюкзак на плечо и приложила билет к турникету. Не ночевать же в самом деле на этой платформе.

Айона

18:40. Ватерлоо – Хэмптон-Корт

Айона нырнула в магазин сувениров у входа на платформу, постаравшись спрятаться за карусель с открытками. Она медленно вращала карусель, делая вид, будто разглядывает стандартные открытки с видами Биг-Бена, двухэтажных автобусов и мостов через Темзу. Иногда на открытке присутствовали все три непременных лондонских достопримечательности сразу. За стенами магазина шел дождь, отчего внутри пахло мокрой шерстяной одеждой, потом сотен туристов и освежителем воздуха, претендующим на аромат сосны.

В витрине Айона поймала собственное отражение, поразившись тому, как нелепо выглядит. Предвкушая празднование тридцатилетней годовщины работы в журнале, она выбрала наряд, который Би называла костюмом Кота в сапогах. А торжество в честь юбилея оказалось целиком плодом ее воображения.

Еще утром Айона казалась себе неподражаемой в этих высоченных сапогах, облегающих черных брюках и двубортном бархатном жакете бордового цвета. На голове у нее красовалась черная фетровая шляпа.

А как она крутилась перед зеркалом, позволявшим видеть себя во весь рост. Тогда она выглядела как Прекрасный Принц накануне встречи с Золушкой. Сейчас она казалась себе участницей пантомимы. Одной из сводных сестер Золушки, не отличавшихся красотой. Молодящейся старухой, глупой, достойной лишь насмешек. «Быть того не может! – Еще как может!» Подойдя к двери магазина, Айона увидела, что Марта устала ждать, приложила билет к турникету и быстро пошла по пятой платформе к ожидавшему поезду.

– Вы будете это покупать? – крикнул Айоне продавец.

Айона совсем забыла, что держит в руке игрушечное черное такси. Опустив сувенир на прилавок, она вышла из магазина. Затем вошла снова и показала продавцу язык.

Поезд, увозивший Марту, тронулся и исчез. Следующий отходил в 18:40. Он уже стоял с другой стороны платформы. Айона села в четвертый вагон, забыв, что ненавидит четные числа. Вагон был знакомым и в то же время совсем иным. На столике валялся оставленный кем-то пакет из-под чипсов. Ненужный и такой же бесполезный, как и она сама. Теперь ей уже не понадобится спешить по утрам на станцию и беспокоиться о том, чтобы занять место в своем любимом третьем вагоне. И вот тогда-то она беззвучно заплакала. Слезы катились по щекам, размывая тщательно наложенный утренний макияж – ее боевую раскраску, частично попадали на нос и оттуда капали на пластиковую поверхность столика.

По другую сторону прохода, за точно таким же столиком, сидела молодая женщина и вслух читала ребенку книжку:

– «Томас, нам не поспеть на станцию. Что же нам делать?»

Перевернув страницу, мать указала на картинку, попытавшись отвлечь внимание сынишки от драмы, разыгрывавшейся в реальной жизни, словно бы отчаяние Айоны губительно действовало на малолетних детей.

Айоне вспомнилось строчки из ее колонки, написанные в тот памятный день, когда Пирс подавился виноградиной. Она писала, что каждый конец – это завуалированное начало. Она ошибалась. Некоторые концы именно таковыми и являются. Тупиками, из которых не выбраться. Айона мысленно отругала себя прежнюю за банальность рассуждений. Никакая вдохновляющая словесная мишура не изменит случившегося.

На всех остановках в вагон входили новые пассажиры, но впервые за несколько месяцев большинство мест вокруг нее пустовало. Сперва люди спешили занять свободные места, а потом, увидев ее лицо, быстро поворачивали и старались сесть подальше. Кто-то предпочитал даже стоять, нежели находиться рядом с пожилой женщиной, чья жизнь разваливалась на куски.

И никто не произнес ни слова.

Санджей