Люди, люди… и еще раз люди

Его слова не пробудили в старике никакого отклика. Он сделал лишь неопределенный жест. Эти существа не вели счет времени, — только чувствовали его. Единственными их часами были их биологические часы — естественная потребность в сне и еде. И еще — смена дней и ночей, смена времен года на поверхности, отмечавшаяся по набуханию почек, созреванию плодов, листопаду и первому снегу зимы. И все. У них не было никакого представления о реальной продолжительности человеческой жизни, и Давид наскоро прикинул, что тридцать — сорок поколений по земному календарю были равны приблизительно семистам годам. Семьсот лет тому назад машунга уничтожила прежнее человечество!

— Откуда появилась машунга? — спросил он, возвращаясь к прежней теме разговора.

Альб Высокочтимый опять изобразил неведение.

— Откуда мне знать? — прошептал он. — Из космического пространства… или из другого пространства… откуда-то из вселенной. Кто может знать это?

— Ведь это живая энергия, или я ошибаюсь?

— Да, существа, составляющие машунгу — это существа со столь развитым интеллектом, что в сравнении с ними человек не больше, чем микроб.

— Вы никогда не пытались вступить с ними в контакт?

Высокочтимый нахмурился и переспросил:

— В контакт?

— Между мыслящими существами возможны различные контакты. Существуют универсальные символы, используемые этологией, наукой о психологии поведения живых существ.

Именно так об этом говорилось в Руководстве, но Высокочтимый отнюдь не разделял этого мнения. Он поднял глаза к потолку.

— Контакт, — повторил он. — Да разве микроб может надеяться вступить в контакт с человеком? Мы по-разному мыслим, между нами и космическими пришельцами — та же пропасть.

— Вы даже не пытались установить с ними контакт?

— А что бы это нам дало? Мы не представляем для них никакого интереса. Что касается нас, жителей Подземелья, то о нашем существовании они даже не догадываются, хоть мы и являемся самой интеллектуально развитой расой на Опсе.

— А те, кто живут на поверхности — камнетесы, лесорубы, поливальщики и «производители шума»?

Альб пожал плечами. Его бесцветные губы искривились в презрительной улыбке.

— Это скоты, примитивные существа… люди, начисто лишенные интеллекта. Они — потомки тех, кто после катастрофы не смог спрятаться в подземельях Опса. Они остались на поверхности и мало-помалу подпали под влияние машунги. Они были предоставлены сами себе и у них оставалась только одна возможность — отдаться на волю захватчика, который превратил их в рабов.

— Каким образом?

Прежде, чем ответить, Высокочтимый вновь вздохнул:

— Шум.

— Шум?

— Да, а как, вы думаете, эти существа питаются?

Давид широко открыл глаза.

— Вы действительно хотите сказать, что они питаются шумом? Звуковыми колебаниями?

Высокочтимый кивнул головой.

— Эти существа из космоса — всего лишь чистая энергия, сконцентрированные волны. Не спрашивайте меня, как это может быть. Я сам ничего не знаю, но создается впечатление, что шум — их единственная пища.

Глава 12

То, что сообщил Высокочтимый, при всей своей ошеломляющей неожиданности, имело для Давида уже ту ценность, что теперь он, наконец, знал ответ на некоторые из вопросов, давно мучивших его. Например, о смысле работ, выполняемых обитателями поверхности.

Шум… шум мотыг, кувалд, пил… звон колоколов, гул листовой стали, рев морских раковин. Весь этот гам и грохот имел единственную цель — дать питание захватчикам. Это казалось Давиду совершенно невозможным, хотя он и понимал, что если растения путем фотосинтеза получают питание главным образом из световых волн, то почему не может быть организмов, способных питаться звуковыми волнами?

И все-таки, чтобы держать человека в рабстве, на грани вырождения, — для этого должны быть и какие-то иные причины. Давиду вспомнились поливальщики. Они не производили шума, если не считать того, что время от времени по очереди трубили в морские раковины или раскачивали колокола, но вовсе не ради тех звуков, которые при этом получались.

Да, было и нечто иное. Что бы там ни говорил Высокочтимый, взгляды космических пришельцев на рабство не так уж и отличались от взглядов людей. Разве подобного не было в земной истории? Египетские фараоны, возводившие себе пирамиды, средневековые феодалы и работорговцы XVIII века — разве все они не укрепляли свою мощь тем, что заставляли подданных заниматься изнурительным трудом, который начисто лишал их воли к сопротивлению?

Человек, подавленный тяжелым трудом, мало задумывается над всем происходящим, а когда труд становится средством унижения достоинства, мозг вообще теряет способность мыслить и постепенно начинается вырождение, а потом — та стадия дегенерации, которая в психиатрии определяется термином «обесчеловечивание», — человек превращается в живого робота.

Это и произошло с камнетесами, лесорубами и поливальщиками. За несколько поколений эти существа начисто утратили способность разумно мыслить и разумно рассуждать. Они смирились со своей судьбой с тем же безразличием, с каким работают механизмы, они были полностью лишены выбора. Они стали игрушками в чужих руках.