Люди крыш. Пройти по краю

Размышляя, Женька до темноты бродила по улицам. Смотрела, как запускают после зимы фонтан. Ела горячий лаваш. Кормила крошками голубей и мечтала о тарелке супа. Когда же город затопили фиолетовые чернила и долговязые фонари заморгали глазами, заливая тротуары дрожащим светом, она отправилась на стройку. Ей хотелось избавиться от хаоса в душе, выплеснув его на стену серой громадины.

Тогда у нее не возникло ни малейшего предчувствия, чем закончится эта прогулка.

Вам когда-нибудь приходилось падать с крыши семиэтажного дома? Хорошо — трехэтажного? Нет? А с крыши гаража? В сугроб?

Первые мгновения, когда теряешь опору и проваливаешься в пустоту, внутри образуется невесомость. Возникает ощущение лифта, уходящего в шахту. Только вместо радости оно приносит ужас. Дикий ужас с запахом аммиака. Вы знаете, как пахнет аммиак? Очень скверно.

За доли секунды между двумя ударами сердца Женька успела подумать о десятке важных и не очень вещей. Кто позвонит маме, когда ее найдут? Что скажет Стекольникова и директриса? Повесят ли в школьном вестибюле Женькину фотографию в траурной рамке? А умирать — это долго? Сколько придется лежать там внизу, чувствуя невыносимую боль?

И вдруг все изменилось. Аммиак выветрился из легких. Земля показалась близкой и нестрашной. Воздух стал упругим, словно спортивный батут. Он замедлил падение, дав сгруппироваться, согнуть ноги в коленях и приготовиться к приземлению.

Кто сказал, что седьмой этаж — это высоко?

Почему упасть с него — значит разбиться насмерть?

Мягкий удар, и она на твердой почве. Стоит на четвереньках, упираясь руками в усеянную весенним мусором землю.

С минуту Женька тупо разглядывала комочек розовой жвачки. Он лежал на земле, среди мелких обломков бетонных плит. Потом появилась боль. Осколок бутылочного стекла впился в подушечку большого пальца. Эта боль и заставила ее прийти в себя. Она подняла голову в тот момент, когда рядом легко приземлились темные тени преследователей.

Все-таки их было четверо.

Ей хотелось вскочить и бежать — удачное приземление, казалось, утроило силы. Но бежать было некуда. Женька находилась точно в центре квадрата, образованного серыми силуэтами.

— Цела? — голос показался знакомым. — Я — Марта. Помнишь меня?

— Марта?

От облегчения у Женьки перед глазами заплясали белые светлячки. Вместо жуткого оборотня или, на худой конец, оборотня в погонах, перед ней стояла ее недавняя знакомая. Шелковое платье сменил черный костюм, напоминавший экипировку японских ниндзя. На ногах замшевые полусапожки без каблука, ухоженные руки спрятаны в кожаные перчатки с отрезанными пальцами. На плече серебристая эмблема — заключенная в круг ломаная линия, напоминающая одновременно кошачий профиль и силуэт крыла летучей мыши — тускло поблескивает в темноте.

— Ну, тихо, тихо! — Марта притянула ее к себе и обняла. — Испугалась? Все хорошо. Ты молодец.

Тугой шарик, росший в груди весь день, неожиданно лопнул. Внутри стало горячо. Из глаз хлынули слезы. Она ревела. Ревела, как последняя малолетка. Громко, со всхлипами и завыванием.

— Я же говорила, не надо ее пугать! — услышала Женька сквозь собственные рыдания голос, принадлежавший очень недовольной девушке. — Зачем ты полез за ней на лестницу?! Еще и за штаны схватил?

— А что, нужно было на танец пригласить? — огрызнулся невидимый парень за спиной. Ровесник. Или немного старше.

— Стоп разборки! — скомандовал мужской голос. — Нам пора уходить. Скоро здесь будет охрана.

— Ты как? — Марта взяла Женьку за плечи. Заглянула в ее мокрое лицо. Ласково отодвинула челку со лба. — Ничего не болит? Руки? Ноги?

Тело гудело после падения, но боли не было. Даже порез на пальце не давал о себе знать. Женька замотала головой и украдкой огляделась.

По правую руку от нее стояла девушка лет пятнадцати. Как Марта и оба ее спутника, она была одета в черное трико и куртку с эмблемой на левом плече. Первое, что поразило в ней Женьку, — это волосы. Сплошной темный поток до пояса. В свете фонарей, наблюдавших за происходящим из-за высокой ограды, он отливал синевой.

А еще лицо. В нем было что-то от восточной принцессы. Сияющая кожа, темные глаза и чуть приплюснутый профиль. Он совсем не портил девушку. Наоборот, добавлял ей экзотики. Поставь рядом с ней блондинку Альку, и та потеряется, поблекнет, словно безвкусная Барби на фоне коллекционной куклы.

— Я в порядке! — всхлипнула Женька в последний раз.

— Тогда идем! — пригласила ее Марта.

— Куда?

— Увидишь.

Сопротивляться не хотелось. Падение изменило Женьку. Необходимость идти туда не знаю куда, казалась вполне логичной. Ну не к маме же! С ее нытьем и Вагнером!

— Ник, командуй! — сказала Марта поджарому мужчине лет сорока. Женя не успела его толком рассмотреть. Заметила только шапку прошитых сединой волос и глубоко запавшие глаза.

— Идем северо-западной тропой, — отозвался он глухо. — Я первый. Тим за мной. Потом Марта с Женей. Дина замыкает.

— Почему она, а не я? — возмутился четвертый член группы.