Люди, которые играют в игры

У ребенка свой образ мира, совсем не такой, как у его родителей. Это сказочный мир, полный чудовищ и волшебников, и такое представление сохраняется на всю жизнь и образует архаический фон сценария. Простой пример — ночные кошмары и страхи, когда ребенок кричит, что в его комнату забрался медведь. Приходят родители, включают свет и показывают ему, что никакого медведя нет; или начинают сердиться и велят ему заткнуться и спать. В любом случае Ребенок знает, что в его комнате все равно есть медведь. Подобно Галилею, он восклицает: "И все-таки она вертится!" Как бы ни обошлись с ним родители, они не в силах отменить факт наличия медведя. Разумный подход означает: когда появится медведь, придут родители и защитят, а медведь спрячется; если родители выходят из себя, это означает, что ребенку придется самому справляться с медведем. Но и в том, и в другом случае медведь остается.

К тому времени, как человек становится взрослым, его образ мира, или сценарная декорация, делается гораздо сложнее и тщательнее скрывается, если только не сохраняет свою первоначальную искаженную форму в виде иллюзий. Обычно, однако, образ мира неощутим, пока не появляется во снах, и тогда неожиданно поведение пациента становится последовательным и понятным.

Например, Ванда очень тревожилась из-за того, что у ее мужа происходили постоянные стычки с партнерами на почве финансов. Она все время думала о финансовых неприятностях. Но когда члены группы принялись расспрашивать ее об этом, Ванда яростно отрицала свою озабоченность. К тому же ее очень тревожила семейная диета. На самом деле ей нечего было тревожиться, потому что родители у нее были очень состоятельными и она всегда могла занять у них денег. В течение двух лет терапевт не мог составить себе ясное представление, что же происходит в ее сознании, пока однажды ей не привиделся "сценарный сон". Во сне она жила в концентрационном лагере, которым управляли какие-то богатые люди, живущие выше по холму. Единственный способ достать еду — либо угодить богатым, либо обмануть их.

Этот сон сделал более понятным ее жизненный путь. Ее муж играл с нанимателями в игру "Обведи дурака вокруг пальца", поэтому она вынуждена была играть "Сведи концы с концами". Заработав хоть немного денег, муж тут же старался их потерять, чтобы игра могла продолжаться. Когда дела становились по-настоящему плохи, Ванда вступала в игру и помогала мужу "обвести вокруг пальца" своих родителей. В конечном счете, к их обоюдному раздражению, и наниматели, и родители Ванды сохраняли контроль над ситуацией. Ванде приходилось яростно отрицать это в группе, потому что положение было настолько невыгодным для нее, что если бы она в этом призналась, игра сразу кончилась бы (что в конце концов и произошло). Таким образом, она жила как в своем сне, родители и наниматели мужа находились на холме и управляли ее жизнью, а ей приходилось угождать им или обманывать их, чтобы выжить.

В данном случае концентрационный лагерь служил ее образом мира, или сценарной декорацией. Она жила в реальности, как жила бы в лагере своего сна. Лечение ее до того момента было типичным «улучшением». Ее состояние «улучшалось», но это значило, что она "научается лучше жить в концентрационном лагере". Улучшение не изменяло ее сценарий, оно просто позволяло удобнее жить с этим сценарием. Чтобы выздороветь, ей нужно было покинуть концентрационный лагерь и переселиться в реальный мир, который для нее был бы очень уютным, если бы дела ее семьи наладились. Интересно отметить, как она сама и ее муж выбрали друг друга на основе дополняющих сценариев. Сценарий мужа требовал богатых людей на холме, которых можно было бы обманывать, и испуганной жены. Ее сценарий требовал обманщика, который сделал бы ее жизнь в порабощении легче.

Сценарные декорации обычно так далеки от реалий жизни пациента, что их невозможно реконструировать простыми наблюдениями или интерпретациями. Лучше всего получить о них ясное представление, изучив сны. "Сценарный сон" можно распознать по тому, что после него многое сразу становится ясным. Внешне он может ничем не напоминать образ жизни пациента, но по сути является его точной копией. Женщина, которая всегда "искала спасения", увидела во сне себя в туннеле, уходящем вниз. Она забралась в этот туннель, и преследователи не могли пойти за ней. Они остались у входа и караулили, надеясь, что она вернется. Однако она обнаружила, что по другую сторону туннеля ее тоже поджидает толпа рассерженных людей. И вот она не могла идти ни вперед, ни назад; стоило ей расслабиться, она сразу начинала скользить вниз, в руки поджидающих. Поэтому ей приходилось все время прижиматься руками к стенам туннеля, и пока она это делала, она оставалась в безопасности.