Люди как боги

Аран стоял на двенадцати ногах, запрокинув небольшую голову. Издали казалось, что он остановился сам и вот-вот пойдет опять или даже побежит, уверенно перебрасывая ногами. Поза эта была придана ему извне, сам он валился набок, чуть ослабевало поддерживающее поле. Он обретался все в том же беспамятстве, в каком мы внесли его в лабораторию. Граций пошучивал: в «иновременности», ему, как и мне, нравилась гипотеза Эллона о бегстве корабля аранов при помощи инверсии времени.

День, когда аран раскрыл три глаза, запомнился всем.

С момента встречи со звездолетом прошло больше месяца. Мы оставили далеко за собой «черную дырку» коллапсара. Я зашел в лабораторию и разговаривал с Эллоном. Нас прервал удивленный возглас Ирины:

— Он парит! Эллон! Эли! Он парит.

Аран и вправду парил. И не только парил, но и двигался на нас. Эллон отпрянул назад, я тоже. Меня испугал третий глаз, я впервые увидел его раскрытым. Верхний глаз не вглядывался, а высвечивал. Он был пронзительно, беспощадно зорок. Во взгляде двух нижних глаз тоже не было уже прежней замутненности, но это были глаза как глаза, умные, немного грустные, без особой проницательности. Позднее мы узнали, что верхний глаз аранов способен ослеплять. Он, конечно, не лазер, но что-то от лазерного действия в нем есть.

Эллон поспешно усилил защитное поле, арана отбросило, ударило об пол. Эллон потом оправдывался, что ему показалось, будто чудище собирается напасть. Думаю, что Эллон действовал правильно. Последствия инверсии времени не прошли, мозг арана был еще далек от полной ясности. В обычном своем состоянии араны для людей и демиургов безопасны, если их немного.

Эллон ослабил поле, и аран, подтянув расползающиеся ноги, снова медленно взмыл. Он явно стремился пододвинуться к нам.

— Настраивай дешифратор, — попросил я Ирину. — Возможно, нам удастся найти общий язык.

Одновременно я пригласил в лабораторию всех поисковиков. Появились Мэри, Лусин, Ромеро, Орлан, Граций, приполз дракон. Места ему не хватило, он остановился, не вытянув хвоста из коридора, но аран приподнялся выше, и дракон удобно вытянул шею как раз под ним.

Ирина запустила дешифратор на все диапазоны, но контакта не было. Если аран и генерировал какие-либо сигналы, то они до нас не доходили. Ирина сказала почти с отчаянием:

— Он, несомненно, мыслящее существо, но наши приемники не способны понять его.

— Зато, мне кажется, он понимает нас и без специальных приемников, — задумчиво сказал Орлан.

Его, как и меня, смутил умный взгляд нижних глаз и пронзительность верхнего.

Мне надоела возня с дешифратором, я поднялся. Мэри тоже поднялась. Я кивнул ей, она подошла со мной вплотную к пауку-космонавту. Не знаю, почему мне понадобилось так пристально вглядываться в него. Вероятно, подействовало замечание Орлана. Меня возмутила мысль, что нас понимают, может быть, даже хладнокровно изучают, а мы, подопытные кролики, покорно ждем — не соблаговолит ли наблюдатель обратиться к нам с ясной речью. Не уверен, что мне удалось выразить свое настроение точно, но раздражение свое хорошо помню.

И почти с недоброжелательством я переводил взгляд с мощных восьмисуставных ног на круглое, покрытое черными волосками брюшко, с брюшка на голову — на ней торчмя стояли не то волосы, не то руки, не то змеи, — с головы на трехглазое, круглоротое, безбровое лицо. Взгляд нижних глаз, темных, круглых, грустных, я стерпел: они по-прежнему только смотрели, в них не было вызова, но верхний глаз зло сверкнул, — я должен был с ним побороться; я бешено уставился в надменно пронзительный, недоброжелательный глаз, собрал всю волю, чтоб отразить поток вражды, льющийся из него, чтоб смять, разорвать, растопить неприязнь, прожекторно ударившую в меня.

Мэри с испугом схватила меня за руку:

— Эли, что с тобой? Ты так побагровел!

— Оставь! — сказал я сквозь зубы. — Хочу показать этому звездному проходимцу, что он встретился с высшей силой, а не с тупыми животными!

Теперь я могу только удивляться, откуда у меня нашлись такие слова, такое страстное негодование. Паукообразный странник в конце концов не оскорблял нас, а неконтролируемые ощущения чести никому не делали, тем более мне, руководителю экспедиции. И, вероятно, в следующее мгновение я нашел бы силы остановить себя: я мельком увидел удивленное лицо Орлана, укоризненный взгляд Грация, до меня донесся горестный вздох Лусина — все это воздействовало бы на меня, если бы сам звездный странник не притупил мою неожиданную ярость. Верхний глаз вдруг потускнел, он уже не отличался от двух нижних, глаза были как глаза, глядящие, старающиеся понять, они могли вызывать удивление, интерес, даже сочувствие, только не бешенство. Мне стало стыдно своей вспышки. Я сказал, стараясь ни на кого не смотреть:

— Я пойду. Контакт с незнакомцем, несомненно, будет. Но не уверен, что он произойдет в следующую минуту.

Контакт произошел в следующую минуту. Не успел я сделать и трех шагов к двери, как раздался голос пришельца. Аран говорил на хорошем человеческом языке.