Люди и подвиги (Рассказы)

Майор идет к себе. Заглядывает в роту. Видит, около землянки несколько бойцов слушают молодого сапера Корнакова, который читает им письмо, полученное из дому. Завидев командира, все встают. Но он делает им знак садиться. Просит прочитать письмо сначала. И Корнаков читает:.

- "Здравствуйте, многоуважаемый мой верный друг Андрей Федорович! Посылаю я вам чистосердечный привет и желаю вам, Андрюша, самых наилучших успехов в вашей молодой жизни а также верности в нашей любви..."

В этом месте письма Корнаков делает паузу. Щеки его слегка розовеют, лицо выражает затаенное чувство гордости.

- "Андрюша, - продолжает Корнаков, - вы пишете, что хорошо живете, ну, я живу неважно. Немец нас дюже обидел. У нас много хлеба погорело, и хаты мы своей лишились. Враг у нас всю деревню нарушил. Как зашел от большака, и ни одного дома не оставил".

Тут снова пауза. Нарочито монотонный голос чтеца, старающегося не выдать своих чувств, начинает слегка дрожать.

- "Андрюша! Очень было страшно, как начался пожар. Мы из деревни убегали в поля, а то невозможно было терпеть. Задыхались от дыма. Зажгут, а тушить не дают. Мы хотели было затушить, подходим к дому. Я взошла в сенцы. Как закричат наши:

"Варюшка, выходи с сеней, а то стрелять хотят!" Я выхожу. А немец мне навстречу. Как ухватил меня за рукав, как ударит автоматом-Думала, я отжила на свете". - Лицо солдата стало мертвенно-серым, точно налилось свинцом. - "Андрюша! - продолжает Корнаков уже резким, возмущенным голосом. - Мы от них виды видали. Они бы нас со свету сжили, когда б Красная Армия не пришла. Один месяц повластвовали и то сколько делов натворили. А ежели бы подольше - нас всех бы уничтожили".

Майор слушает и не спускает взора с бойцов. Какая-то в них произошла перемена у него на глазах. Поведи он их сейчас в бой - каждый будет драться за двоих.

И вот полк Кавешникова решает задачу, которую по правилам военной науки могут решить только два полка. Он обрушивается на немцев с той стороны, откуда его не ждали, штурмует и берет высоту.

Герой Советского Союза двадцатилетний командир отделения младший сержант Толстов рассказывает о недавних боях. Это молодой казак, одетый, в синие суконные брюки, ватную фуфайку, подпоясанную кожаным ремнем. Меховая щапка, сдвинутая на затылок, открывает его белый лоб. Губы и глаза у него совсем детские, голос тихий, нежный.

- Нас собрали для прорыва, - рассказывает он. - Оставили мы прикрытие для обмана, а сами пошли. Вдруг окрик часового.

Вдарил его прикладом. Пушка стоит. Рядом блиндаж. Там свет, прикрытый плащ-палаткой. Побили шесть немцев прикладами.

Опять часовой. И этого свалили. Видим, и здесь пушки стоят.

Блиндаж. Свет оттуда пробивается. Наставили автоматы: "Выходи!"

Не выходят. Я говорю: "Выходи, а го гранату бросим!" Один чтото закричал, выскочил с поднятыми руками. Заставил его замки из пушек вынуть. Взорвали пушки, а сами в окоп. Потом на город пошли. Немцы танки свои подогнали. А тут наша артиллерия с Тамани стала бить. Танки не идут. Слышим, "илы" наши гудят. Сбросили нам патроны. Командир роты говорит: "На порт пора идти!"

А меня ранило. Посмотрел на свою рану-ничего, думаю, заживет, и пошел со своим отделением.

Младший сержант умолк. Несколько минут длится молчание.

Слышен только шум дождя, который струится по плащ-палатке возле входа.

За столом, уставленным закусками, сидят медработники. Самый пожилой из них хирург Трофимов, светлый, коренастый ленинградец, ухитрился, находясь в десанте, делать записи в блокноте.

Записи, которые он делал ежедневно, к концу десанта составили целую тетрадь.

Вот выдержки из этого дневни.ка:

"1. Мы на клочке крымской земли. Море бушует. Низкая облачность. "Юнкерс-88" делает два захода. В операционной идет обработка раненого. Обвал потолка. На стерильном столе кирпичи и штукатурка. Убираем. Через час ("нова начинаем работать.

Новый налет - рушится стена. Расчищаем соседнюю комнату и переходим туда.

2. Самолеты "У-2" сбросили нам перевязочный материал и, главное, эфир. Убита старшая медсестра Саша Колесникова. Работать в операционной совершенно невозможно. Приспосабливаем сарай. Молов укрепляет крышу вторым накатом. Ранен при исполнении служебных обязанностей майор медицинской службы Парфенов. Ночью под свист и грохот снарядов хоронили Сашу Колесникову.

3. В сарае нет окон. Сломанная дверь закрыта плащ-палаткой, чтобы хоть немного защитить раненых от пронизывающего ветра.

По показаниям пленных, ожидается наступление противника.

Вооружаемся. Будем прорывать фронт.

4. Прорвали вражеское кольцо. Ноги по щиколотку вязнут в клейкой глине. Мечтаем хотя бы о пятиминутном привале. Отстать нельзя. Но и идти нет сил. Бредем без дороги по степи. Сзади пулеметный обстрел. Догоняю большую группу раненых - идут, поддерживая друг друга. У многих в руках автоматы. За поясом гранаты. Атакуем огневую позицию врага. Возле немецких орудий трупы перебитой прислуги. Кто-то очищает от фашистов блиндаж.

В одном белье выскакивает фриц и тут же у порога падает, сраженный пулей. Снова вперед! Идти стало легче. Появилось второе дыхание.