Люди и фразы

Мы уже привыкли быть потребителями-индивидуалистами. Это не просто западная модель поведения, но модель Дикого Запада, потому что в «одомашненных» западных краях как раз совершенно не принято щеголять крикливо дорогими вещами, а самое главное, там существует своя система общественных отношений, где достаточно строго прописаны права и обязанности каждого. Впрочем, и на социализм это тоже очень похоже, потому что на Западе главный девиз – «я могу себе это позволить, потому что достаточно зарабатываю». Бездуховно, согласен, и звучит совершенно потребительски. Но когда человек ожидает того же от правительства, профсоюза или богатого жениха просто по принципу «я достоин», потребительства тут столько же, а вот безответственности – намного больше.

Примерно так и в большой экономике. Еще совсем недавно молодой офисный работник был уверен, что достоин стартовой зарплаты в полторы-две тысячи долларов просто так, безо всякой связи с работой, которую будет делать. Не «нам повезло с ценами на нефть, кто его знает, как надолго», а именно что «мы этого достойны». В результате российская экономика накрепко привязывается к экспорту нефти: чтобы продавать что-нибудь иное, надо научиться делать это иное или существенно лучше, или хотя бы существенно дешевле, чем все остальные страны. А у нас, разумеется, ВАЗ до сих пор уверен, что новые «жигули» достойны стоять в одном ряду с иномарками, и правительство обязано обеспечить соответствующий уровень цен. Можно ли всерьез рассчитывать на улучшение качества этих самых «жигулей», если они изначально «достойны»?

Словом, надо нам что-то менять – не только в «жигулях», но прежде всего в головах.

А вот в церковной жизни вроде бы все совсем не так. Мы поем «достойно есть», а не «я этого достойна», даже наоборот, очень много говорится о собственном недостоинстве. Но замена плюса на минус еще не означает отказа от старой потребительской схемы: человек, может быть, недостоин, но зато он удостоился, и в любом случае он – пассивный потребитель благодати. Например, причастие. Да, я совершенно согласен, что необходима подготовка и что исповедь призвана играть в ней важнейшую роль, но не превращается ли порой наша практика в какое-то распределение благодати по талонам, выдаваемым в виде разрешительной молитвы? Прочитал, что положено, подошел под епитрахиль – вот и достоин, а тот не достоин, потому что не прочитал и не подходил. И так уничтожается это удивительное ощущение таинства: Христос идет за нас на Крест, Он сажает нас за один стол с апостолами – кто вообще может хвалиться тут своим достоинством и готовностью?! А наши приготовительные молитвы – всего лишь попытка осознать свое несоответствие этой Жертве, очень нужная для нас попытка. Но не более того.

Впрочем, это касается и куда менее значимых вещей. В свое время другая девушка выражала другое пожелание: а хорошо бы, говорила она, чтобы храмы были открыты не только во время богослужения, а всегда, и чтобы там сидел священник, с которым я могла бы поговорить о чем-то важном хоть в три часа ночи… Конечно хорошо бы, кто спорит. Я едва удержался тогда, чтобы не спросить ту самую девушку: вот ты христианка, причем грамотная, так готова ли ты ходить дежурить в свой приходской храм, чтобы в три часа ночи сомневающемуся, отчаявшемуся, заблудившемуся человеку было бы с кем поговорить? Может быть, пьяному, неопрятному, неприятному тебе человеку… И не по вдохновению туда ходить, а по расписанию? Иными словами, не «я этого достойна», и не «я бы этого хотела», а «я за это отвечаю»? Если ты не готова и я не готов, то никто и не будет этого делать.

И это касается очень многого в нашей церковной жизни. Мы видим несовершенства земной Церкви, порой вопиющие расхождения между тем, чему учит Евангелие, и тем, что творится в данном конкретном храме. Такое действительно встречается, и не так уж и редко. Видят это и внешние и часто предъявляют церковным людям претензии, порой справедливые, порой – нет. Но в огромном количестве случаев эти претензии к церковной жизни (будь то изнутри, будь то снаружи) сводятся к простому тезису: «Нам нужна другая, более совершенная, более святая… ну хотя бы более удобная церковь». И звучит за этим все тот же мотив: «Мы этого достойны!» Почему, интересно?

Нет, конечно, любой человек достоин самого лучшего, и в нашей жизни есть очень много такого, с чем приходится мириться, что ни в коем случае нельзя принимать как норму. Но я предлагаю начать с другого конца: что можем мы сделать здесь и сейчас, чтобы сделать мир чуточку более достойным нашего высокого звания Человека.

Пожалуйста, заплатите дань!