Люди и формулы

Он вышел из Казанского университета — школы великих русских химиков. Ему не было еще тридцати лет, когда он основал новую теорию, совершившую переворот в химии. Стоя перед ведущими химиками Европы, этот молодой русский говорил о том, что ему удалось увидеть и что многие из столпов химии мечтали увидеть и понять прежде — о связях между атомами внутри молекулы, о том, как возникают эти связи.

Потом некоторые пытались оспорить его открытие, и Бутлеров убежденно, с достоинством защищался. Он боролся за славу русской науки.

Его именем называют теорию в химии.

Однажды теплым весенним днем 1836 года в одном из частных пансионов Казани, где детей состоятельных родителей готовили к поступлению в гимназию, случился взрыв. Старший воспитатель, некто Роланд, стремглав кинулся в подвал, вероятно надеясь спасти кого-нибудь, и вскоре извлек на свет круглолицего белобрысого мальчишку с опаленными бровями и волосами. Мальчишка понуро тащился за воспитателем, и одного взгляда на его физиономию было достаточно, чтобы признать в нем очевидного виновника чрезвычайного происшествия.

Мальчишку замкнули в темном карцере, но, полагая, что этого явно мало за содеянное преступление, воспитатель повесил ему на шею черную доску, на которой каллиграфическим почерком вывел: «Великий химик» — и с этой доской выставил маленького экспериментатора на осмеяние.

В те слова, написанные на доске, Роланд вместил всю иронию, на какую был только способен, и полагал, что совершенно уничтожил мальчишку и раз навсегда отбил у него охоту заниматься всякими опытами.

Если бы он только мог знать, этот Роланд, как над ним, именно над ним, посмеется судьба! Этот мальчишка и в самом деле станет великим химиком, славой и гордостью русской науки, перед которым склонят головы авторитеты с мировым именем. Он создаст новую теорию, новую химию, и они станут носить его имя.

А тогда мальчишке было всего восемь лет, звали его Саша Бутлеров…

Не было для него большей радости, чем, забравшись в какое-нибудь укромное место, предаваться таинственным опытам, когда знакомые вещества прямо на глазах испытывают волшебные превращения. Но мальчишка не просто любовался этими превращениями и не бездумно созерцал все, что происходило в пробирках и колбах: он старался понять, почему, смешивая одни вещества, можно получить совершенно другие, с новыми свойствами и совершенно непохожие на те, которые он брал в самом начале. Маленький Бутлеров растворял медный купорос, опускал в него белый блестящий гвоздь и зачарованно глядел, как гвоздь покрывается красным налетом меди. Он умел в нужных пропорциях смешать селитру, серу, уголь и получить порох. Наверное, во время такого опыта и раздался взрыв, пробудивший дремавшего Роланда. Он очень много умел, этот мальчишка.

Мать свою он не знал — она умерла через несколько дней после того, как он родился, и отец всю свою любовь и привязанность перенес на него одного. Они были друзьями — отец и сын Бутлеровы.

Летом они не раз отправлялись в походы, уходя из дому на несколько дней, и предавались радостному спокойствию, сидя поздним вечером у едва колышущего пламенем костра, или на берегу тихой речки, отражающей последние лучи уходящего солнца. Вдвоем им было хорошо.

Стоит ли говорить, что отец для сына был всегда идеалом и младший Бутлеров бессознательно поступал так, как и отец. Возможно, именно этому желанию походить на отца будущий химик обязан своей необыкновенной аккуратностью — отец-то был на редкость во всем аккуратен. Возможно, эту черту характера он получил просто в наследство, как наследуют добродушный или вспыльчивый нрав, но именно эта аккуратность так изумляла всегда — сначала друзей по гимназии и университету, а потом — коллег и учеников. Коллекция бабочек, которую Александр собрал еще во время походов с отцом и в окрестностях своей уютненькой Бутлеровки, и во время путешествия по Оренбургскому краю, долго хранилась в Казанском университете не только потому, что ее собрал Бутлеров, но и потому, что эта коллекция служила образцом тщательной и кропотливой работы.

Отец научил сына видеть и находить радость в походах — старый полковник, прошедший по следам отступающей наполеоновской армии от Москвы до Парижа, выйдя в отставку, сохранил любовь к истинно мужской, походной жизни. Он был счастлив оттого, что и сын понял и разделил эту любовь. Но мог ли он знать, какой жестокий удар готовила ему судьба именно на этой дороге…