Люди-феномены

Египетский фараон из XIX династии Сети I, сын Рамсеса I и отец Рамсеса II, правил более 3 тысяч лет тому назад — с 1303 по 1290 год до н. э. Он вел победоносные войны на Ближнем Востоке, а также в Ливии и в Нубии. Во время своего правления фараон построил для себя два заупокойных храма в Абидосе и Фивах, а также гробницу на западном берегу Нила напротив Фив.

Вскоре после того, как Сети I взошел на царский трон, в семье бедных египтян родилась девочка, которую назвали Бентрешит. Когда малышка немного подросла, родители отдали ее в храм Осириса, находившийся в Ком-эль-Султане, чуть севернее еще только возводившегося тогда в Абидосе заупокойного храма фараона Сети. Там Бентрешит предстояло пройти обучение и затем стать жрицей. Когда девочке исполнилось 12 лет, верховный жрец Антеф спросил ее, хочет ли она познать свет и выйти замуж или предпочитает оставаться в храме. Незнакомая с внешним миром Бентрешит выбрала пребывание в храме и приняла обет чистоты и целомудрия.

Отныне девочка должна была навсегда посвятить себя служению Осирису, овладеть сложными религиозными ритуалами. Прошло два года, и однажды Бентрешит встретилась с фараоном Сети в саду около его нового заупокойного храма. Фараон с первого взгляда влюбился в юную красавицу. Их связь грозила для Бентрешит большой опасностью, ибо нарушение жрицей обета целомудрия каралось смертью. Вскоре девушка забеременела, и верховный жрец потребовал назвать имя любовника. Неуверенная, что под пытками не выдаст своего возлюбленного, она покончила с собой. Фараон тяжело переживал эту утрату и поклялся, что не забудет Бентрешит ни в этом, ни в ином мире…

В один из осенних лондонских дней 1908 года супруги Иди вместе со своей дочерью Дороти отправились в Британский музей. Они, правда, опасались, что четырехлетней девочке там будет не очень интересно, что она быстро устанет и закапризничает, но оставить ее оказалось не с кем, а этот поход был запланирован заранее. Опасения насчет поведения малышки полностью подтвердились: вскоре она уже хныкала и просилась домой. Но родителям все же удалось уговорить ее зайти еще в один, последний, зал — египетский.

И здесь случилось неожиданное.

Сначала Дороти остановилась у входа в зал как вкопанная, затем сорвалась с места, стала перебегать от одного экспоната к другому, целовала ноги статуй, а потом присела на корточки перед стеклянной витриной с мумией и категорически отказывалась двинуться дальше. Ее родители пошли осматривать следующие залы, а когда примерно через полчаса возвратились, то нашли дочь на том же месте и в той же позе. Миссис Иди наклонилась, чтобы взять Дороти за руку, но та ухватилась за витрину и недетским, изменившимся до неузнаваемости голосом сказала: «Оставь меня здесь, я среди своих!»

Вообще-то странности в поведении Дороти начались годом раньше, после несчастного случая, навсегда оставшегося в ее памяти. Вот как она сама, уже будучи взрослой, рассказывала о нем: «Когда мне было три года, я упала с лестницы и потеряла сознание. Приехавший по вызову врач констатировал мою смерть. Когда он через час вернулся вместе с санитаркой, которая должна была заняться трупом, то к своему большому удивлению обнаружил, что «труп» пребывает в полном сознании, играет с куклой и на нем нет никаких повреждений».

После этого случая Дороти стала рассказывать, что часто видит во сне большое строение с колоннами и обширным садом, полным деревьев, цветов и фруктов. Одновременно у нее начались приступы депрессии, она вдруг без всяких причин принималась плакать и говорила родителям, что «хочет вернуться домой». Когда се уверяли, что она и есть дома, девочка с этим не соглашалась. Но объяснить, где же находится се настоящий дом, не умела. Первый признак связи этого таинственного дома с Египтом появился во время посещения Британского музея.

Несколько месяцев спустя отец принес домой детскую энциклопедию, в которой находилось несколько снимков и рисунков с изображениями сцен из жизни древнего Египта. Особое внимание девочки привлек так называемый Розеттский камень, базальтовая плита с параллельным текстом на греческом и древнеегипетском языках, благодаря находке которой было положено начало расшифровки египетских иероглифов. Дороти брала лупу и, к удивлению родителей, часами рассматривала иероглифы на камне. А вскоре она объявила, что знает язык, на котором сделана надпись, только забыла его.

Когда Дороти исполнилось 7 лет, ее сон о здании с высокими колоннами начал приобретать смысл. Толчком послужила фотография с надписью: «Храм Сети I в Абидосе». Увидев ее, девочка радостно сообщила отцу: «Вот мой дом! Здесь я живу!» А потом грустно добавила: «Но почему все так разрушено? И где же сад?»

Отец попросил девочку не фантазировать и не болтать глупостей. Ведь она не могла видеть здания, построенного тысячи лет тому назад. А кроме того, в пустыне не бывает садов.