Любви все роботы покорны

Очевидно, это также отразилось на моей невыразительной морде, потому женщина засмеялась.

– Не надо о больнице.

– А…

– И о церкви не надо.

– А…

– И хватит об этом. Я хотела предложить другое. Но сначала налей.

Ну что тут скажешь? Я налил. И на этот раз не удивился, когда она опрокинула стопку, как будто там не коньяк был, а самогон.

Более того – я и сам так выпил. И не почувствовал вкуса, только горячий клубок прокатился по горлу, но до желудка не долетел, растворился где-то в районе груди.

Женщина помолчала, снова посмотрела на бутылку, но отвернулась. И, наконец, сказала:

– Вот я и подумала… может, ты захочешь провести эти пару недель вместе?

Сказать, что меня ошарашила, – значит не сказать ничего. Это уже не мешком по голове и даже не палкой. Это… это будто встать под обрывом, на кручу загнать самосвал с гранитными глыбами и скомандовать – «давай!».

Нельзя так. Все-таки надо человека хоть как-нибудь подготовить.

А знаете, что паршивое в человеческих отношениях? Может, и знаете, может, и нет. Это, простите, зависит от возраста. Если вам пока нет сорока – то, еще раз простите, не знаете. Если от сорока до шестидесяти – то есть шанс, что уже начинаете понимать. И только если вам за семьдесят, а еще лучше – за девяносто… тогда, наверное, знаете. Но знаете также, что объяснить это молодым невозможно. Они не слушают. Или слушают, но не слышат.

Некоторые – в основном девушки – думают, будто главное – это любовь… ерунда эта ваша любовь. Биологический цикл любви – семь лет, затем непрерывная и неумолимая эволюционно-биологическая программа командует женщине – этот набор генов использован, срочно ищи другой! И у женщины будто пелена с глаз спадает. «Бог мой, – думает она. – Да как я могла быть с этим ничтожеством? Ведь он же… он же пустое место… а я такая красивая!.. И умная, да! Местами, правда, ну да ладно. Да он и мизинца моего не достоин… а я такая хорошая!.. Да он… а я!..»

Если в этот период попадется женщине на глаза свежий человек, желательно не из повседневности, то не он ее в койку потащит, а она его.

Мужчины думают, что на первом месте верность… но это тоже неправда. Одна моя знакомая имела проблемы с верностью примерно раз в пару дней, но в то же время умела сделать так, что мне было с ней хорошо. Невероятно хорошо, очень, прекрасно… и я не только о постели. Жаль, что я не смог того оценить. Так что и верность не показатель, ей-богу.

Что там еще в списке? Деньги? Деньги это вообще тьфу. Правильно мотивированный мужчина заработает и на отпуск в Египте, и на квартиру, и на дачу в лесу. Только не надо его пилить, а надо в него просто верить.

Самое паршивое – это, я вам скажу, непонимание. Это когда говоришь женщине одно, а она цепляется за неудачное предложение и понимает все совершенно иначе, совсем не так, как ты имел в виду. Или наоборот, она говорит, говорит, говорит… и вдруг оказывается, что мужчина должен был уловить в этом потоке что-то очень важное… что? А черт его знает что. Упустил. И уже глаза ее смотрят не в твои глаза, а чуть в сторону. А это, я вам скажу, первый тревожный признак.

И оба потом делают анализ ошибок, и случается, что видят их – свои и чужие. А дальше… Если во время ссоры не били морды и посуду, если не разводились через суды, если не душили друг друга и не подсыпали яд в чашку с кофе – тогда, может, кто-то позвонит и скажет – мол, там и там я ошибся, ты уж прости. Услышат встречное – а я ошибалась там и там, прости же и ты мне.

Но вместе им все равно не бывать.

Разве что… разве что случится вот такая беда.

Пожалуй, я слишком долго молчал, потому что женщина заговорила снова.

– Не беспокойся, – поспешно сказала она. – Хлопот со мной не будет. Болей нет, процедуры не нужны. Возможно, буду терять сознание – но это ненадолго. Бывает рвота…

Она улыбнулась, и получилось довольно цинично.

– Пока успеваю добежать.

Я все еще молчал, и интонация ее стала еще жалобнее.

– Можно даже не пару недель. Действительно, зачем тебе видеть уже окончательную агонию. Можно дней десять… или хотя бы…

Она умоляюще посмотрела на меня и совсем упавшим голосом добавила:

– Я специально для этого отпуск взяла…

Ну что я говорил? Все дело, все трудности только в непонимании.

Я молчал, но не потому, что колебался, а потому, что онемел. Колебаться здесь было нечего.

Две недели с любимой. Медовый месяц на старости лет. Еще не той старости, когда женщина уже ни к чему, а старости чувств и ума. В самой ее первой стадии. В самом начале того периода, когда начинаешь собирать разбросанные в молодости камни, ломаешь первый кусок хлеба, для которого смолоду сеял рожь, открываешь бутылку вина того самого года, когда радостный отец прилепил на нее бирку с твоим годом рождения.