Любви все роботы покорны

Ее ответ ошарашил меня. Несмотря на свои неясные подозрения, я все-таки надеялся услышать от нее какие-то разумные объяснения. А она…

– Не шути так, это грешно, – промямлил я. – Скажи мне правду, я…

– Что?

– Я пойму, – выдавил я.

– Ты не уйдешь, – утвердительно произнесла Летиция. – Глупый и наивный упрямец.

– Не уйду, – твердо сказал я, хотя внутри у меня все подрагивало. – Я хочу знать, что ты здесь делаешь.

– Хочешь знать, – с угрюмой усмешкой повторила она. – Ладно. Вот.

Она взяла с края могилы длинную палку, которую принесла с собой, и я разглядел, что это был остро заточенный кол.

– Зачем это тебе?

– Открою гроб и забью Игнасио в сердце, чтобы он не ожил.

Я через силу рассмеялся. Она надо мной издевается! Ну что же… И в следующее мгновение мне пришла в голову мысль, которая все ставила на свои места – у Летиции после гибели деда временно помутился рассудок. Такое бывает – что-то вроде горячки. Надо ее успокоить.

Я опустился на колени и, обхватив лицо Летиции ладонями, ласково произнес:

– Ты больна, милая. Пойдем домой, это пройдет.

– Это не пройдет, глупыш, – отозвалась она таким несчастным голосом, что меня пронзила острая жалость.

– Пройдет, милая.

Я наклонился еще ниже и, не удержавшись, нежно поцеловал ее в щеку.

– Вот вы где, сучье отродье! – прогремел грозный голос.

Отпрянув от Летиции, я вскочил с колен и обернулся. В шаге от меня стоял отец. На лице его читались изумление и гнев.

– Да, любое непотребство я ожидал увидеть, но только не такое.

«Он нас выследил! – обреченно подумал я. – Значит, что-то уже подозревал. Это конец».

– Отец…

– Молчи, щенок! – Он хлестнул меня по губам тыльной стороной ладони, и я почувствовал во рту горько-соленый вкус крови. – Что это за бесовщина?!

Отшатнувшись, я с испугом взглянул на Летицию. Она стояла по пояс в могиле и молчала, поводя растрепанной головой. В свете луны глаза поблескивали, как у волчицы, желто-розовыми огоньками.

– Чертова ведьма! – с отвращением выкрикнул отец. – Чего пялишься?! Ненавижу тебя, потаскуха!

С этими словами он шагнул вперед и наотмашь ударил Летицию кулаком в висок. Она покачнулась и рухнула навзничь. Отец со звериным рыком соскочил в могилу и, сунув руку к поясу, вытащил из ножен кинжал.

«Он ее убьет!» – молнией мелькнула мысль, и в тот же миг мое сознание накрыла багровая пелена ярости. Я схватил с земли кол и, размахнувшись, вонзил его, словно пику, в горло отца. Тот захрипел и, уцепившись левой рукой за кол, судорожным движением попытался вытащить его обратно. Однако все было кончено. Стоило мне разжать ладони, как отец, пошатнувшись, свалился на край могилы. Какое-то время он еще хрипел, дергаясь всем телом, а потом затих.

Лишь тут до меня начало доходить, что я натворил. Действуя почти машинально, я оттащил тело отца к орешнику и вернулся к могиле. Летиция лежала в беспамятстве, но дышала. Тогда я взял ее на руки и понес домой.

Едва я добрался до места, как силы оставили меня. Я даже не смог подняться на второй этаж – положил Летицию на пол в зале, лег рядом и то ли заснул, то ли потерял сознание.

Очнулся от стона Летиции. Сходив на кухню, я намочил в бочке полотенце и вернулся назад. Несмотря на ссадину и грязь, лицо любимой показалось мне прекрасным. Я осторожно обтер его и, не выдержав искушения, поцеловал Летицию в губы. Она вздрогнула и застонала, но не открыла глаз.

Я начал негромко читать молитвы. Так минуло, может быть, полчаса или час. Вдруг я услышал, как кто-то звонит в колокольчик у ворот. Я шагнул к двери, но нехорошее предчувствие остановило меня. Кто бы это мог быть? Отец?? Нет, подобное невозможно! Поднявшись на второй этаж, я осторожно выглянул в окошко. Около калитки стояли двое монахов, я видел их головы в черных капюшонах. Чего им надо? Ночью даже монахи спят. Или молятся.

Монахи снова позвонили в колокольчик.

Что-то еще настораживало меня. Ну да, где наша овчарка? От звона колокольчика она должна была давно поднять лай. Пытаясь рассмотреть двор, я вытянул шею и застыл от ужаса – прямо под окном, на крыльце, переминался долговязый мужик с лысой головой. Игнасио?!

Мне показалось, что я схожу с ума. Внизу в зале висела икона Святой Екатерины, покровительницы нашего селения – оставалось уповать лишь на ее помощь и защиту. Но когда я спустился, то услышал шепот Летиции:

– Каэтано, подойди ко мне.

Я присел рядом с ней на полу.

– Возьми меня за руку. Спасибо. Кто там? Их несколько человек?

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую. Там… там Игнасио, верно?

– Да, там Игнасио и еще монахи. Но откуда…

– Подожди. – Летиция легонько сжала мне пальцы. – Не открывай им, тебя убьют. Помоги мне сесть и принеси воды.

Я усадил Летицию на скамейку около стены и принес ковш с водой. Она пила жадно, едва не захлебываясь. Потом тяжело вздохнула:

– Что со мной случилось?

– Тебя едва не зарезал отец.

– А что с ним?

– Я убил его и оставил на кладбище… Видишь, Летиция, что я натворил из-за тебя? Скоро труп найдут, и тогда меня повесят.

Летиция долго молчала, потом заплакала. Я ничего не говорил. Наконец она немного успокоилась.