Любви навстречу

– Но Брук права, – задумчиво ответила Аманда. – Права в том, что Сьюзи смотрит на Хантера как-то уж слишком голодно и откровенно. И мне это не нравится. Впрочем, – она повернулась к Кэндис, – не стоит волноваться по поводу моей личной жизни. Ты и так много делаешь, подыскивая для меня клиентов.

«Можно подумать, у меня есть личная жизнь», – вздохнула она про себя.

– Да я все равно не смогла бы помочь тебе устроить личное счастье, когда и со своей-то жизнью ничего толкового сделать не могу, – жалобно сказала Кэндис. – Моя мать ревнует меня к Дэну. И каждый раз, как приходится выбирать, с кем провести время, я отдаю предпочтение матери, что естественно, не делает Донована счастливым. И кто мог бы его винить за это? Дэн говорит, она мной манипулирует. Думаю, он прав. – Кэндис вздохнула.

– И как ты намерена справиться с этой ситуацией? – поинтересовалась Аманда.

– Не знаю. Дэн, конечно, ведет себя не в пример лучше, чем моя мама, но все равно я чувствую себя костью, которую делят две Собаки, и каждая тянет в свою сторону.

С поля донеслись крики болельщиков, и все три женщины, побросав свои дела, бросились к окну и высунулись как можно дальше, пытаясь разглядеть, что же именно происходит на поле.

Аманда увидела, как Уайатт оседает на землю, закрыв лицо руками. Хиттер противника несся по базам, подбадриваемый криками команды и болельщиков. Еще немного – и он заступил на домашнюю базу, принеся очко своей команде.

– Господи, – вздохнула Аманда. – Да что ж так не везет! И с каждой игрой все хуже и хуже.

Они все еще стояли у окна втроем, когда к павильону подошел Тайлер Маккензи. Делая вид, что не замечает мачеху, мальчик сказал Аманде:

– Уайатт сегодня совсем никакой; миссис Шеридан. Говорит, у него болит рука. Тренер просил принести льда.

Аманда внимательно посмотрела на Тайлера, и от ее взгляда не укрылось, что его глаза охотно останавливаются на всем, кроме его мачехи.

– Брук, – сказала Аманда. – Принеси, пожалуйста, пакет со льдом и повязку. Все лежит в среднем холодильнике.

– Сейчас. – Брук быстро отыскала требуемое и, протягивая повязку и лед, сказала пасынку: – Вот, возьми. И еще бутылку воды – думаю, он наверняка хочет пить. Тебе дать что-нибудь, Тай? За мой счет.

– Нет, – коротко ответил мальчик, впервые открыто взглянув на Брук. Она едва не отшатнулась – столько злобы и презрения было в этом взгляде. – Мама дала мне с собой воду. И я не принимаю взятки.

Он ушел прочь, а Брук осталась стоять на месте с плотно сжатыми губами и полными слез глазами.

– Ты не должна спускать ему подобные выходки, – покачала головой Аманда, сочувственно глядя на Брук.

– И что я могу поделать? Кажется, все перепробовала – он все равно не желает на меня смотреть и разговаривает как… как не знаю с кем.

– Может, тебе поговорить с Хэпом и попросить, чтобы он приструнил мальчишку? – спросила Кэндис.

– Он не хамит мне, когда Хэп дома. А я не хочу ябедничать… и вообще последнее время мне все труднее привлечь к себе внимание мужа, и я не желаю тратить эти нечастные моменты на жалобы по поводу его сыночка. Мне кажется, все бесполезно: что бы я ни делала, Тайлер всегда будет считать меня ведьмой, которая украла его отца.

– Тогда тебе стоит взять свое помело и хорошенько отходить им маленького негодяя по заднице, – мрачно заметила Кэндис. – Я мало, что знаю о двенадцатилетних мальчиках, но прекрасно разбираюсь в мужчинах. А ведь все они когда-то были мальчиками, правда? Так вот, я давно вывела для себя правило: не поддаваться! Чем больше ты прогибаешься – тем сильнее на тебя давят.

– Это точно, – сказала Аманда. Она по-прежнему смотрела на поле. Дэн Донован обнял Уайатта за плечи и вел его к скамьям запасных. Хорошо, что Роба сегодня нет. Он, пожалуй, устроил бы скандал тренеру за то, что тот снял мальчика с игры. А Тиффани сидела бы в стайке женщин и болтала бы со Сьюзи Симмонс. Вот интересно, о чем они могли бы поговорить – такие разные? Наверное, о фитнес-классе. Или о том, у кого маникюрша лучше. Или горничная!

– Тебе следует поговорить с Хэпом и поставить его в известность о том, что происходит, – сказала она Брук, отвлекшись от своих мыслей. – И Хэп должен поддержать тебя. Мальчики двенадцати лет – существа непростые. Они могут быть очень грубыми и резкими. Но самое плохое – они могут причинить боль… не только окружающим, но и себе.

Поведение Уайатта по дороге домой явилось ярким доказательством того, что Аманда была права, говоря о характере двенадцатилетних мальчиков.

– Сегодня игра явно не задалась, – заметила она, когда сын вышел с поля.

Уайатт вообще не сказал ни слова, пока они шли до парковки. Добравшись до машины, он забросил сумку и снаряжение в багажник, забрался в салон и захлопнул дверцу. И все это в полном молчании.