Сволочь, что сидит за рулем, врубает дальний свет, ослепляя меня на долю секунды. Я отворачиваюсь, прикрывая глаза, и сквозь пальцы вижу, как стерва дергает заднюю дверцу и на ходу валится в салон.
Машина пытается развернуться, но буксует, и этого времени мне достаточно чтобы рассмотреть ее – убогая бежевая шестерка, гнилое, ржавое старье.
Я подскакиваю к двери водителя и что есть мочи дергаю за ручку. Заблокировано.
— Открой, — рычу, с силой ударяя по передней стойке.
Корыто, тем временем справляется с заносом, и я словно в замедленной съемке вижу того, кто за рулем.
Какой-то неказистый хрен в клетчатой зеленой рубахе и круглых очках. Темные волосы неопрятно торчат во все стороны, жидкая бороденка падает на грудь.
На долю секунды мы цепляемся взглядами, потом этот урод вбивает педаль газа в пол, и ржавая шестерка с визгом набирает скорость.
— Стой, тварь! — бегу следом, не желая признавать, что проиграл, — стой!
Последний раз моргнув фарами, машина скрывается за поворотом.
А я ору от злости, схватившись обеими руками за голову.
Ушла! Сбежала сука!
Это звездец. ЗВЕЗДЕЦ!
Глава 13
Лифт неспешно ползет наверх, а я стою, уперевшись ладонями в холодные стенки и, опустив голову, пытаюсь продышаться.
Кишки сматываются в один тугой узел и пульсирую так болезненно, будто сквозь них пропустили высокое напряжение, а сверху залили щелочью.
— Дебил, — шепчу себе под нос, — какой же дебил…
Перед глазами до сих пор картина того, как Алекса бесстрашно переползает через пропасть, а потом улепетывает как заяц. Красные волосы пламенем развеваются по ветру — эта жуть будет терзать меня до скончания веков.
Я выхожу на нужном этаже, но никак не могу себя заставить нажать кнопку звонка. За дверью Таська. Ждет, волнуется, а я тут. Ни жив, ни мертв. Размазан просто в хлам, разобран на шестеренки, половину из которых уже растерял.
За эти недели я натворил столько ошибок, что они вот-вот обрушатся на нас снежным комом и раскидают по сторонам. Кажется, я уже слышу зловещие завывания ледяного ветра.
Абзац уже близко, и я понятия не имею, как его предотвратить.
Надо во всем признаться, но как? Какая разница бросит жена меня после того, как Алекса вывалит на нее всю правду, или после того, как я сделаю это сам? Шансов на продолжение не будет ни там, ни там.
— Дебил, — выдыхаю и все-таки жму на звонок.
Жмурюсь, когда слышу, как бойко пиликает трель в нашей квартире. Потом раздаются быстрые шаги. Те самые, которые я узнаю из миллиона других.
Поспешный щелчок замка и дверь распахивается. На пороге жена, в коротеньком банном халатике, с полотенцем на голове и разделителями между пальцами ног –половина ногтей накрашены, половина еще без цвета. Такая красивая, уютная, моя.
Пока моя.
— Привет…
У меня нет ни одного слова в запасе, я просто сгребаю ее в охапку и прижимаю к себе, упираюсь подбородком в макушку и не дышу. Словно боюсь пропустить момент, когда она исчезнет.
А она исчезнет. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через неделю…
Обнимаю ее и могу думать только об одном. Что теперь будет? Змея красноволосая теперь точно заляжет на дно и будет ждать удобного момента для смертельного броска.
И я не знаю, как ей помешать. Все козыри у нее в руках. Я сам их вручил, передал с почестями и всевозможными косяками. Идиот.
— Ты чего? — испуганно шепчет Тася.
Мой безумный вид напугал ее. Жена отстраняется и, обхватив ладонями мое лицо, встревоженно заглядывает в глаза:
— Максим, все в порядке?
Нет! Не в порядке! И ты ничем не сможешь помочь, потому что я собственноручно затолкал нас в такую сраку, из которой уже не выбраться.
— Да, все хорошо, — вымученно улыбаюсь, — просто соскучился.
— Макс, — ее голос срывается. Тася внезапно всхлипывает и бросается мне на шею, — скажи, что у нас все будет хорошо. Пожалуйста.
— Не плачь, — глажу ее по спине. Утешаю, а у самого ком в груди.
Надо признаваться. Вот прямо сейчас, потому что потом будет еще сложнее. И подходящего момента для таких разговоров не бывает. Надо просто это сделать.
— Тась… — признание застревает в горле. Я не могу продолжить. Все внутри меня протестует и сопротивляется.
Не могу! Просто хочу быть с ней рядом, хотя бы недолго. Всего несколько дней, о большем и не прошу, и не надеюсь. Просто еще чуть-чуть.
Она так крепко обнимает меня, что сбивается дыхание:
— Мне так страшно, — шепчет, и меня ведет от той горечи, что сочится в ее голосе.
Кое-как нахожу в себе силы улыбнуться:
— Тась, ну ты чего? Я всего на час задержался, а ты уж совсем расклеилась.
Она замолкает. Жмется ко мне, как доверчивая мышка, а потом судорожно втягивает воздух:
— Ты прав. Я такая дурочка…
Никакая она не дурочка – просто у нее отменная интуиция. Жена еще не понимает, но уже все чувствует…
— Знаешь, что… а пойдем в кино? — предлагаю первое, что приходит в голову, — купим билеты на последний сеанс, сядем на задний ряд и будем обжиматься, как сопливые студентики. Что скажешь?
Она смущенно улыбается и стирает со щек соленые капли:
— Я только из душа. У меня еще голова сырая.
— Суши. И поехали.
— Хорошо.