Любви больше нет

— Жене своей скажи об этом, — ухмыляется Алекса, — уверена, она тебя поддержит по этому вопросу.

Мне стоит огромного труда сдержать себя. Она бесит меня настолько, насколько это вообще возможно.

— Кстати, — Алекса отходит, неспешно ведя пальцем по поверхности стола, потом разворачивается и, уперевшись ладонями, усаживается на край, элегантно положив ногу на ногу, — посмотрела я вчера на нее вчера… Ну что я могу сказать… на троечку.

Сколько дают за убийство? Я готов рискнуть.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Твоя тихоня и в подметки мне не годится. Скука смертная. Разве сам не видишь? — выжидающе смотрит на меня. Улыбается.

— Не смей упоминать мою жену, — цежу через силу.

— Почему бы и нет? Не чужие люди…

— Заткнись! — рявкаю так, что Алекса дергается и замолкает, — То, что на тебя один раз встал, не делает тебя особенной. Оно делает тебя одноразовой, местом слива. И если ты не заткнешься, и не прекратишь лезть на мою территорию – я вышвырну тебя из города, как дешевую, зарвавшуюся потаскуху.

Змея хищно прищуривается. Спрыгивает со стола:

— Тебя не учили, что девочек обижать нельзя?

— Не вижу здесь ни одной девочки. Собирай свои манатки и проваливай. Если через пять минут увижу тебя здесь – вызову охрану. Уяснила?

Хмыкает себе под нос, окатывает меня оценивающим взглядом и начинает собирать бумаги.

— Уяснила, Максим Владимирович. Не переживайте.

Глава 9

Таисия

В последние дни Макс нервный.

Вроде улыбается, что-то говорит, но нет-нет, да и проваливается в тугую задумчивость. И смотрит на меня так пронзительно, будто изнутри его гложет, но за помощью обратиться нельзя. Меня нервирует это его состояние. Сама того не планируя, пытаюсь его растормошить. То погулять позову, то подарок какой-нибудь мелкий притащу. Сейчас вот, например, купив коробку пончиков, иду к нему на работу, чтобы побаловать «сюрпризом». Чтобы не скучал.

Нервничаю. Моя привычная выдержка и уверенный настрой с трудом выдерживают такое испытание. Стыдно, но прямо сейчас мне хочется только одного – забраться на руки к мужу, обнять его крепко-крепко и никуда не отпускать. Хочется, чтобы он спрятал меня не только от проблем, но и от моих собственных тараканов, которые то отжигают кровожадную джигу, то сидят в рядок и ревут, вспоминая трогательные моменты.

Сама себя не понимаю в последнее время. Странная, непоследовательная, скачущая из крайности в крайность. Приходится постоянно напоминать себе, что я девочка взрослая, а пубертат, во время которого отчаянно штормило, уже остался далеко позади. Тогда метания и перепады настроения были оправданы, сейчас – нет.

Охранник на вахте меня сразу узнает:

— Здравствуйте, Таисия Михайловна! Как ваши дела?

— Замечательно, — я искренне улыбаюсь ему в ответ, — а как вы? Как дочка?

— Все прекрасно, — он нажимает на кнопку, чтобы пропустит меня через турникет, — Максим Владимирович у себя.

— Спасибо.

Я поднимаюсь на нужный этаж, иду по коридору, здороваясь то с одним, то с другим. Я многих знаю с работы мужа, потому что всегда интересовалась его делами, посещала совместные мероприятия, поддерживала, как могла. Старалась быть хорошей женой.

С трудом сглотнув внезапно вставший поперек горла ком, я захожу в приемную. За столом ожидаемо сидит Екатерина Владимировна – секретарь мужа. Ухоженная женщина, лет тридцати пяти, с длинными белоснежными волосами и пышной грудью.

Если честно, при первой встрече я даже немного приревновала, но потом увидела ее с мужем, почувствовала, как трепетно она к нему относится, и успокоилась. Жена всегда почувствует интерес к своему мужу, так вот, в этом направлении его однозначно не было.

Увидев меня, она улыбается и, сообразив, что хочу сделать сюрприз, взглядом показывает на кабинет, намекая что муж там.

— Спасибо, — произношу одними губами.

Подойдя к двери, отрывисто стучу и дождавшись невыразительного «войдите», заглядываю внутрь.

Макс сидит за столом, подперев щеку рукой, и задумчиво кликает автоматической ручкой.

У меня сердце в груди переворачивает, когда вижу его таким. Уставшим, потрепанным…несчастным. Очень хочется пожалеть, утешить. Так глупо.

Он поднимает на меня взгляд и искренне удивляется:

— Тась? Ты откуда?

— Оттуда, — указываю пальцем себе за спину и подхожу ближе, — что-то ты Кирсанов кисло выглядишь. Приуныл?

— Приустал, — хмыкает он, поднимаясь мне навстречу.

Стоит только подойти ближе, и он сгребает меня в охапку. Обнимает, прижимая к своей груди, покачивает переступая с ноги на ногу. В этих объятиях столько всего, что у меня начинает щипать глаза. Нежность, приправленная отчаянием, любовь, смешанная с тоской и дикая потребность.

— Кажется, кому-то пора в отпуск, — пытаюсь пошутить, но выходит неуклюже, поэтому затыкаюсь и просто обнимаю его в ответ.

Кажется, во всей Вселенной нет ничего важнее этих объятий. Нет ничего важнее него. На какой-то миг мне даже становится страшно от своих ощущений. Я будто растворяюсь в нем, теряю саму себя, свой стержень.

Разве так можно? Нет…