Любовники. Плоть

Вот тебе пример. Выращивание хлопка. Когда мы улетали с Земли, хлопок больше не выращивали, поскольку одежду из растительных волокон сменили всяческие пластики. Ты знаешь, что хлопкопрядильные фабрики открыли всего двести лет назад? Никогда не исчезали кукуруза и табак, но триста лет тому назад люди одевались в звериные шкуры или ходили голыми.

Калторп подвел Стэгга обратно к открытым створкам окна:

– Я отклонился от темы, хотя временем мы не ограничены. Посмотри, Пит. Ты видишь Вашингтон, или, как они теперь говорят, Важдин, но в нем нет ничего знакомого нам. Вашингтон дважды был сровнен с землей, и теперешний город возвели на развалинах. Его попытались сделать подобным прежней столице. Но намерения строителей были обусловлены духом времени – они строили под диктовку мифов и священных поверий.

Он показал на Капитолий. В некоторых отношениях он походил на то здание, что они помнили. Но вместо одного купола было два, и каждый был увенчан красной башней.

– Подобие грудей Великой Белой Матери, – сказал Калторп. Он показал на памятник Вашингтону, теперь стоящий в сотне ярдов влево от Капитолия. Он был триста футов высотой – башня из бетона и стали, раскрашенная, как майский шест, красными, белыми и синими полосами, а наверху – красное закругление. – Вполне очевидно, что это такое, да? Согласно мифу, это принадлежит Отцу Своей Страны. Под ней, как считается, похоронен сам Вашингтон. Я слышал это вчера вечером в благоговейном изложении самого Джона Ячменное Зерно.

Через раскрытые створки окна Стэгг и Калторп вышли наружу, на крышу портика. Портик окружал второй этаж по периметру, но Калторп лишь зашел за угол и облокотился на перила. Они были сделаны в виде широких полос, держащихся на головах миниатюрных кариатид. Калторп показал вдаль – поверх мясистых орхидей, росших во дворе Белого Дома:

– Видишь белое здание с огромной женской статуей? Это Колумбия, Великая Белая Мать, взирает с высоты на свой народ и опекает его. Для нас она лишь персонаж языческой религии. Но для ее народа – наших потомков – вполне реальная жизненная сила, ведущая нацию к ее судьбе. И ведущая безжалостно! Всякий, кто встанет у нее на пути, будет раздавлен – так или иначе.

– Я видел Храм, когда мы прибыли в Вашингтон, – ответил Стэгг. – Мы его миновали на пути к Белому Дому. Помнишь, как Сарвант сгорал от стыда, когда увидел скульптуры на стенах?

– А ты что о них думаешь?

Стэгг покраснел и буркнул:

– Я-то думал, меня ничем не смутить, но эти статуи! Мерзость, свинское скотство и порнография! Да еще установлены в священном месте.

– Ничего подобного, – качнул головой Калторп. – Ты же присутствовал на двух службах. Службах, проходивших с большим достоинством и – не боюсь этого слова – красотой. Государственной религией является культ плодородия, а эти фигуры представляют различные мифы. Они рассказывают историю с очевидной моралью – однажды человек почти разрушил Землю из-за своей немыслимой гордыни. Он, со своей наукой и невежеством, нарушил равновесие Природы. И теперь, когда оно восстановлено, человек должен смиренно работать с Природой рука об руку – а Природа, по их верованиям, есть живая Богиня, и дочери ее – подруги героев. Если ты заметил, изображенные на стене богини и герои своим поведением подчеркивают важность почитания Природы и плодородия.

– Да? Некоторые из них изображены в таких позах, что явно никого и ничего не собираются оплодотворять.

– Колумбия – еще и богиня эротической любви, – улыбнулся Калторп.

– У меня такое чувство, – задумчиво произнес Стэгг, – будто бы ты мне что-то хочешь сказать, а вместо того все ходишь вокруг да около. И еще у меня предчувствие, что твои слова мне не понравятся.

В этот момент до них вдруг донеслось какое-то лязганье из той комнаты, откуда они только что вышли. Они поспешили обратно.

Их встретил трубный аккорд и рокот барабанов. В комнату вступил отряд священников-музыкантов из ближнего Университета Джорджтауна. Это были жирные, хорошо откормленные юнцы, когда-то кастрировавшие себя в честь Богини – и при этом обеспечившие себе теплое и пользующееся всеобщим уважением место на всю оставшуюся жизнь. Они были одеты как женщины – в блузы с высоким воротом и длинными рукавами и в юбки, доходящие до лодыжек. За ними шел человек, называемый Джон Ячменное Зерно. Настоящего имени его Стэгг не знал, а «Джон Ячменное Зерно» – это явно был его титул. Какова была должность Джона Ячменное Зерно в правительстве Дисии, Стэгг тоже не знал. Жил этот человек на третьем этаже Белого Дома и имел какое-то серьезное отношение к управлению страной. Возможно, его обязанности были сходны с обязанностями премьер-министра Великобритании.

Герои-Солнца, в качестве монархов упомянутой страны, были скорее представительными фигурами, олицетворением закона и обычая, нежели фактическими правителями. По крайней мере, так казалось Стэггу, которому оставалось только гадать о значении всех странных явлений, пролетевших перед ним пестрой чередой за время его заключения.