Любовь зла – полюбишь и мажора

Перепачкался весь, но кровь всё равно шла. Я сплюнул от досады и под покаянные причитания Саныча пошёл прочь – искать свою надсмотрщицу. Она, кстати, должна была, вообще-то, сторис записывать, но, видимо забыла. Коза драная! Так ещё, пожалуй, и сгинешь в этой богадельне от заражения крови…

К счастью, долго ходить не пришлось – коза обнаружилась на одной из ближайших площадок в окружении стайки детей. Хлопала в ладоши и весело напевала что-то, улыбаясь. Вот, значит, как. Я там погибаю от рук пьяного завхоза, а они тут веселятся…

Сказать по чесноку, голос у девчонки приятный, даже очень. Нежный такой тембр, прям чувствуется, что не курит и не пьёт. И улыбка – ну, я уже говорил. Когда улыбается, становится почти хорошенькой, только вот лично мне она улыбается редко. Почти никогда. А детям – пожалуйста. Я пока наблюдал за их игрой, чуть не забыл о своём ранении, а между тем кровь уже пол-кроссовка залила.

Анастейша заметила меня первой. Удивлённо округлила глаза, потом нахмурилась, что-то сказала детям и пошла ко мне.

– Ярослав Дмитриевич, – заговорила ещё на подходе. – Вы не могли бы одеться? Тут дети…

Отмахнулся:

– Я ж не баба! Мне не стыдно. Ты вот сюда лучше глянь, – указал ей на голень.

Девчонка ахнула и прикрыла ладошкой ротик, а потом тут же, не теряя ни минуты, схватила меня за перепачканную кровью руку и потащила куда-то.

*"Перье" – французская вода, цена варьируется от 100руб за пол-литра.

Глава 7. Капля в море

Настя

Я привела Ярослава Дмитриевича в медпункт – к сожалению, там никого не было, но к счастью, дверь оказалась не заперта. Мы вошли внутрь, я усадила молодого человека на кушетку и довольно легко нашла в шкафчике вату, перекись водорода и бинт. С пластырем было сложнее, пришлось довольствоваться тем, что есть.

– Как же вы так… – покачала я головой, невольно чувствуя лёгкое раздражение: ну что за безрукость такая в столь взрослом возрасте?!

– Это не я, – буркнул парень недовольно.

Угу, угу, конечно, оно само… Как маленький! Я непроизвольно сказала последнюю фразу вслух, и Ярослав Дмитриевич, подскочив на кушетке, возмутился:

– Сама ты… маленькая! Этот ваш Саныч бухает, как скотина последняя, травму мне нанёс, а я ещё и виноват?!

Я расстроилась:

– Он… прямо сейчас пьян?

– Да ещё как!

– Простите… – я наконец закончила приготовления и, намочив ватку, приложила её к довольно глубокой ране.

Ярослав Дмитриевич зашипел, втягивая воздух сквозь зубы и зажмуривая глаза, но не произнёс ни звука и остался сидеть ровно. Я подула на ранку и успокаивающе пробормотала:

– Сейчас пройдёт, потерпите немножко… – и погладила крепкую волосатую икру. Ну а что? Я только с детками имела дело – не знаю даже, как это происходит у взрослых молодых мужчин.

Бросив мимолётный взгляд на лицо своего пациента, я заметила, что смотрит он на меня как-то… ошарашенно. Глянула ещё раз – вопросительно. Он помотал головой, словно сбрасывая наваждение, выдавил принуждённо:

– Да ничего, мне… не больно.

Больше он и в самом деле не шипел, сколько бы я ни обрабатывала рану, в которую, к сожалению, попала грязь – пришлось попотеть, чтобы предотвратить заражение крови. После перешли к бинтованию. Место неудачное, конечно, – не будет держаться.

– Придётся вам дать ноге немного покоя… чтобы бинт не свалился.

Ярослав Дмитриевич не стал скрывать радость:

– С удовольствием! Что-то меня не тянет под шефство этого вашего Саныча.

Я кивнула и глубоко задумалась, чем бы таким "приятным" занять сидячего подопечного. И придумала:

– Будете вырезать заготовки для аппликаций. Пойдёмте в группу, я выдам вам бумагу и трафарет.

Молодой человек скривился, но возражать не стал. Послушно поплёлся за мной, слегка прихрамывая и время от времени останавливаясь, чтобы поправить бинт.

– Здесь есть дети постарше? Подростки? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.

– Да, конечно. Все возраста.

– А почему их не привлекают к работе на территории? Саныч сказал, щебень лежит два месяца уже.

– Если бы два! Но воспитанников привлекать нельзя – это строжайше запрещено законом, за использование детского труда можно серьёзно получить по шапке.

– То есть, они обязаны бездельничать круглый год 24 на 7?

– Прям как вы! – усмехнулась я и пробормотала себе под нос: – Единство противоположностей…

– Слушай, кончай меня провоцировать, мы же договаривались!

– Разве я сказала что-то оскорбительное или неправду?

– Я не выбирал себе родителей!

– Ну просто жертва обстоятельств!

– Можно подумать, ты пошла бы сюда работать, если бы у тебя был выбор!

– Я здесь не работаю.

– А что делаешь?

– Просто… прихожу.

– В смысле… бесплатно, что ли?

– Типа того.

– Зачем..?

– Дура, наверное.

– Я тебя серьёзно спрашиваю.

– Посмотрите этим детям в глаза внимательно – и поймёте. Ну может, нет – не знаю. Но других оправданий у меня нет.

Он вдруг схватил меня за руку, повернул к себе и стал зачем-то смотреть мне в глаза. А они, как назло, наполнились глупыми слезами. Через несколько секунд Ярослав пробормотал тихо:

– Ничего не понимаю…