Любовь зла, или Разрыв шаблона в действии

Несколько мужиков по близости заржали, и я почувствовала, как краска приливает к щекам. Вроде взрослая тетка, а повелась на провокацию.

– А вы, уважаемый, не раскидывались бы. У нас тут инвентаризация намечается. Все до болтика проверим и посчитаем, – покосилась на здоровую лужу разлитого масла, – И ГСМ тоже.

– Слыхал, Петрович! – усмехнулся рядом агроном, – Давай дуй, наводи порядочек! Ирина Викторовна завтра с инспекцией придет.

И прозвучало это прямо как-то издевательски в мой адрес, неприятно, что я растеряла все положительное мнение об этом симпатичном мужчине.

Прикалываются они, блин!

Не успела я расстроиться, как из-за железных ворот показалась высокая фигура Фёдора. Он вытирал руки, какой-то тряпкой и, увидев нас затормозил.

– Петрович! – гаркнул он, даже не взглянув в мою сторону, – Мне, сколько тебя еще со сваркой ждать? До утра, когда коровы с голоду опухнут.

Пузатый мужик чуть не подпрыгнул от командного тона Фёдора и мгновенно ретировался в сторону склада.

Полковник же бросил на нас с агрономом тяжелый взгляд и направился обратно в бокс.

– Подождите секундочку, Фёдор Гаврилович! – окликнула его я и ломанулась следом, едва не поскользнувшись на этой чертовой луже масла.

Заскочила за ворота и чуть не врезалась в мужчину, который повернулся мне на встречу, с уже привычной миной на небритом лице.

– Я… хотела…, – начала и запнулась, не зная, как подступиться к этому истукану, – Хотела поблагодарить вас за вчерашнее…и извиниться… и вот!

Протянула мужчине контейнер с блинчиками, быстро тараторя:

– Только вы не подумайте. Это от чистого сердца. Я сама испекла. Надеюсь, вы любите блинчики с творогом.

Мужик сначала видно не совсем понял, о чем я ему говорю, потом перевел взгляд на контейнер, неловко принял его своими ручищами и, наконец, посмотрев на меня, улыбнулся.

Неуверенно как-то, неприглядно. Но в этой скупой улыбке было что-то не поддающееся объяснению. Что-то, отчего я сама смущенно полыхнула и отвела взгляд.

– Спасибо, – сказал он, – Я очень люблю блинчики.

Почувствовала, как мои губы сами по себе растягиваются в широкой ответной улыбке.

Наши глаза встретились, и мне на мгновение показалось, что между нами снова словно пробежала искра. Неуловимо, едва заметно потеплели суровые серые глаза мужчины и я, неожиданно для себя, заметила, что у него очень красивое лицо. Когда он не хмурится и смотрит так, как сейчас, открыто.

Внезапно за спиной скрипнули ворота, разрушая очарование момента, заставив меня обернуться.

– Ирина Викторовна, я считаю своим долгом проводить вас обратно! – раздался бодрый голос агронома, – Мне все равно в бухгалтерию.

– Да-да. Я сейчас, – рассеянно отозвалась, не совсем понимая, зачем он за мной поперся.

Бросила быстрый взгляд на Фёдора – тот мгновенно стал снова страшно серьезным.

– Ваш аккумулятор уже зарядился, – мужчина отвернулся, пряча контейнер, и двинулся вглубь бокса, – Я сейчас не могу его поставить – на ферму надо ехать. Пересменка будет, и все вам сделаю.

– Я после обеда с Евгений Николаевной уезжаю по делам. Может, я вам ключи оставлю? – предложила, неуверенно глядя на полковника.

Он обернулся.

Прошелся нечитаемым взглядом по агроному, что так и торчал у меня за спиной и вернулся, протягивая свою широкую ладонь, в которую я без колебаний вложила ключи от Нафани.

– Спасибо большое, – пробормотала я, чувствуя себя неуютно под пристальными взглядами мужчин, – Я пойду, наверное, работать. Вечером…увидимся.

Полковник спрятал ключи в кармане свой робы и скупо кивнул:

– Договорились.

Полковник

По обыкновению утро Фёдора начиналось довольно рано.

Пока дети мирно посапывали в своих кроватях, он принимал быстрый, как правило, холодный душ и шел кормить живность.

Нет. Домашнее хозяйство они не держали. Фёдору этого добра и на работе хватало.

Но поскольку детям все же нужны были четвероногие друзья, то у них дома жили кошка и собака. И если первую можно было кормить остатками еды со стола, то собаке – огромной лохматой псине – нужно было готовить отдельно, целую кастрюлю каши.

Пес Алтай жил в отдельной добротной будке и обычно на ночь хозяин отпускал его с цепи, чтобы тот всласть набегался. А уж когда под утро, после гулянок, ему в миску падала мясная наваристая каша, то, казалось, нет на этом свете пса счастливее Алтая.

В такие моменты кот, чинно восседавший на заборе, снисходительно смотрел на радующегося хозяину пса и грациозно спрыгивал, чтобы полакомиться свежим молочком и, довольно жмурясь, вспоминать об удавшейся ночной охоте на мышей.

Потом просыпались дети и все собирались: кто в школу, а кто в садик.

Утренняя смена на ферме у полковника начиналась в полвосьмого утра.

В это утро, отправив Лизку с Пашкой в школу и закинув малого в садик, он приехал на работу и взялся наладить старый раздатчик, старательно разгоняя непрошенные мысли о молодой и красивой бухгалтерше.

И у него это получилось. Почти…

Пока она сама не заявилась в его ремонтный гараж, одетая, словно королева.

И все…

Полковник, сам того не желая, поплыл.

И не он один, как выяснилось.