Любовь Жигана

– Поздно, – обреченно сказала Наташа. – Я сделала большую глупость. Я наводила о тебе справки. Там на обороте написано твое настоящее имя.

Константин перевернул лежащий на столе лист бумаги и увидел имя и фамилию, от которых пытался избавиться, но которые опять его догнали.

– Кто это написал? – спросил он. – Серж не знал моего настоящего имени. Он не мог тебе ничего обо мне рассказать, даже если это нарисовал он.

– Твое настоящее имя знают в ФСБ, – еле слышно ответила Наташа. – Они видели этот снимок.

– Как? – невольно вырвалось у Константина. – Как это к ним попало? Серж Ефремов меня подставил? Не может быть!

Наташа покачала головой.

– Это я тебя подставила, – сказала она. – У меня есть…

Наташа немного замялась, поскольку никогда не рассказывала Константину о взаимоотношениях своей матери с мужчинами.

– …Один знакомый. Он капитан, работает на Лубянке.

– Та-ак… – произнес Константин, пораженный быстротой, с какой развивались события. – Картина Репина «Не ждали».

– Прости, Кирилл… – вновь сказала Наташа и тут же неуверенно поправилась: – Костя…

Константин осторожно обнял ее и прижал ее голову к своей груди.

– Ты глупая девчонка, – сказал он спокойно. – И очень скоро в этом убедишься. Нам с тобой нужно очень хорошо подумать, как жить дальше. Но боюсь, что нам следует уносить отсюда ноги и как можно скорее.

Наташа испуганно на него посмотрела.

– Мы должны будем прятаться? – спросила у него Наташа.

Константин кивнул.

– А как же моя работа? – тревожно сказала Наташа. – Я не могу просто прятаться всю жизнь. Я сойду с ума от такой жизни!

Константин усмехнулся.

– Не так уж это и сложно, поверь мне, – сказал он. – У меня богатый опыт. Привыкаешь ко всему. И к этому тоже привыкнешь.

– Я не хочу привыкать! – воскликнула Наташа. – Я не могу жить в подполье, как…

Она не могла найти сравнения:

– Как крот какой-то. Как крыса! Просто ужас! Неужели нельзя придумать ничего другого?

– Боюсь, что это будет слишком сложно, – ответил Константин. – В ФСБ работают серьезные люди. И если они установят связь между этим рисунком, тобой и мной, нам придется туго. Аналитики у них работают хорошо, даром хлеб не едят.

– Нет, я никуда не пойду! – решительно заявила наконец Наташа. – Я просто скажу, что не знаю никакого Панфилова – и все. Что они могут мне сделать? Я не совершала никаких преступлений.

Константин посмотрел на нее исподлобья, нахмурился, но, когда он заговорил, ни злости, ни раздражения в его голосе не было.

– С точки зрения совести, я тоже не совершал никаких преступлений, – сказал он. – Запомни это и помни всегда, особенно когда тебе будут расписывать, какой я злодей и вообще страшный человек. Ты видела сама, какой я страшный. Может быть, я был слишком романтичен, думая, что жизнь, ту, которая вокруг меня, можно исправить. Оказалось, что сделать это совершенно невозможно. Исправить что-то можно только в собственной жизни, в себе самом. Наверное, я слишком поздно это понял. И теперь прошлое гоняется за мной по пятам, не желая меня отпускать. Теперь оно мстит мне за то, что я хотел его забыть… Нельзя забывать прошлое, даже если ты расстаешься с ним. Особенно, если расстаешься. Чтобы остаться самим собой, не предать себя. Это мое прошлое, и я должен за него ответить. Прежде всего – перед самим собой… Наверное, я сказал слишком много слов и слишком мало рассказал о себе. Впрочем, я не знаю, что тебе рассказывать. Спрашивай, я отвечу.

Наташа зажмурилась, словно от страха перед прыжком с парашютом.

– Ты убивал? – тихо спросила его Наташа. – Ты убийца?

– Я уже сказал, – ответил Константин, – что не убил никого, кто бы этого не заслужил. Я не убийца. Я был справедлив, пытался быть справедливым, пока не понял, что не мне судить, кто прав, кто виноват. Человек должен жить, а не бороться с этой жизнью. Если переделывать ее под себя, мы все просто перебьем друг друга.

– Что же теперь делать? – спросила Наташа растерянно. – Тебя будут искать.

– Уже ищут, – усмехнулся Константин. – Наверняка. И найдут, можешь в этом не сомневаться. Поэтому нам нужно уходить. Вместе.

– Нет, – покачала головой Наташа. – Я не могу. Иди один.

– Ты совершаешь еще одну ошибку, – уверенно сказал Константин.

Несколько минут они просидели молча, глядя друг на друга, словно не веря в то, что когда-нибудь в будущем увидятся.

– Иди, – сказала наконец Наташа. – Я не знаю, что будет дальше, но я тебя буду ждать. Я не верю, что все кончится вот так глупо. Не хочу верить.

Константин не ответил.

Уходить и в самом деле было пора. Нельзя давать противнику много времени. Если за Наташей следили, вот-вот можно было ожидать, что ФСБ решится на операцию по захвату. Если, конечно, они успели вычислить, что он и есть Константин Панфилов.