Любовь всегда права

А еще у нее было великолепное тело, зрелое, пышное. У него пересохло во рту, когда он представил, как будет дотрагиваться до ее обнаженной кожи. Он ощутил, что она покраснела и задрожала, когда он положил ей руку на бедро, и задался вопросом, насколько невинной она могла быть. Может быть, она вообще девственница? Нет. В наши дни и в таком возрасте? Конечно же нет.

И все же он чувствовал, что должен сделать Холли своей, пусть даже это будет последнее, что он сделает. Такое было вполне вероятно.

Он посмотрел на ее розовые губы, потом на глубокий вырез декольте.

– Я хочу тебя, – хрипло повторил он.

Холли внезапно прерывисто вздохнула.

– Как ты можешь быть таким жестоким?

Нахмурившись, Ставрос отстранился.

– «Жестоким»?

– Я всего лишь секретарша. Простая и скучная. Это не дает тебе права смеяться надо мной!

Ее слова прервались рыданием, она развернулась и убежала, оставив его одного посреди танцпола.

С его губ слетело проклятье. Смеяться над ней? Никогда в жизни он не был так серьезен, как сейчас. Может, она сошла с ума?

Ставрос мрачно пробирался сквозь толпу, пытаясь догнать ее. Но другие гости постоянно оказывались у него на пути: деловые партнеры отчаянно пытались снискать его расположение, женщины надеялись на шанс потанцевать с ним. Его глаза обшаривали толпу в поисках Холли.

Он заметил Оливера, болтавшего у бара с какой-то девицей. Несмотря на все его презрение к кузену, Ставрос понимал, что в некоторых отношениях они были похожи.

Он никогда не лгал подругам, но вряд ли это можно было причислить к достоинствам Ставроса, так как его отношения с женщинами редко длились дольше месяца. Всякий раз, когда тяга к работе становилась сильнее тяги к сексу или если любовница требовала от него какого-то эмоционального участия, Ставрос просто прекращал роман.

Последние два десятилетия он работал по восемнадцать часов в сутки, создавая свою технологическую компанию. В отличие от Оливера он не боялся тяжелой работы. Поначалу просто хотел добиться успеха назло отцу, оставившему мать без гроша и вычеркнувшему Ставроса из претендентов на состояние Миносов. Но к двадцати годам он научился получать удовольствие от самой работы.

Но правда была в том, что он не сильно отличался от Оливера, так же, как и он, спал с красивыми женщинами, избегая серьезных отношений. Но Ставросу это удавалось лучше.

Для него было ударом осознать, что Оливер, несмотря на свою слабость и поверхностность, сумел сделать то, чего не получилось у Ставроса, – жениться, хотя был на два года моложе. А у Ставроса оставалось так мало времени…

Наконец отыскав взглядом Холли, которая разговаривала с сестрой, он начал проталкиваться сквозь толпу, не обращая внимания на тех, кто пытался заговорить с ним.

Он подошел к Холли сзади как раз вовремя, чтобы услышать, как Николь что-то сердито ей выговаривала.

Голос Холли был тихим и умоляющим:

– Я просто боюсь за тебя…

– Мне все равно, что ты думаешь или что говорит Ставрос Минос. Оливер никогда не будет меня обманывать. – Николь вздернула подбородок, ее длинная белая фата заколыхалась. – Ты не заслуживаешь быть моей подружкой невесты. Я должна была попросить Юну, а не тебя! Лучше соседка по комнате в колледже, чем ревнивая сестра – старая дева!

– Николь!

– Забудь об этом. – Глаза ее сестры сверкнули холодным блеском. – Я хочу, чтобы ты убралась отсюда.

Холли глубоко вздохнула.

– Пожалуйста. Я не пытаюсь…

– Убирайся! – крикнула Николь так громко, что перекричала оркестр, и гости обернулись, уставившись на них.

Холли опустила плечи и с потрясенным лицом прошла сквозь молчаливую толпу.

Ставрос повернулся к Николь.

– Твоя сестра любит тебя, – тихо сказал он. – Она пыталась предупредить.

– Предупредить меня? – идеальные розовые губы Николь скривились, она насмешливо вздернула подбородок. – Я никогда не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас.

– Ну, удачи тебе, – ответил он и пошел за Холли.

Он нашел ее на улице дрожавшую от холода, безнадежно пытавшуюся поймать такси. При виде Ставроса ее лицо побледнело. Развернувшись, она заковыляла прочь, через пустую улицу к запорошенному Центральному парку. Когда он попытался догнать ее, она отчаянно закричала:

– Оставь меня в покое!

– Холли, подожди.

Ставрос нагнал ее на тротуаре возле кареты без лошадей, украшенной гирляндами остролиста и красными бантами, и схватил ее за плечо.

– Проклятье… – прошептала она.

С трудом сдерживая злость, он притянул ее к себе. Холли плакала у него на груди, и он чувствовал, как она дрожала от горя и холода.

– Я сказала ей слишком поздно. Я должна была догадаться… Я должна была давно предупредить ее!

– Это не твоя вина.

Мысленно проклиная своего кузена и ее сестру, Ставрос нежно гладил ее длинные рыжие волосы, пока она не успокоилась.

Она подняла на него взгляд, ее прекрасное лицо было опустошенным и в потеках туши.

– Я не собираюсь возвращаться.

– Вот и хорошо.

Она сделала глубокий вдох.

– Это ведь не Николь послала тебя за мной?

Ставрос покачал головой.

Ее плечи на мгновение поникли, затем она вздернула подбородок.

– Так чего же ты хочешь?

Он подошел ближе.

– Я уже сказал тебе.