Любовь возврату и обмену не подлежит

Парень отрывается от моего планшета. Первым порывом было вырвать гаджет из наглых рук, но это детское поведение, поэтому так делать не буду. Пусть смотрит — мне не жалко. Ожидая ответа, прохожу вглубь и ставлю на подоконник кружку и тарелку с оливье. Также я умудрилась притащить сюда миску с маринованными корнишонами, которые случайно обнаружила на нижней полке холодильника, удивившись, как до них ещё никто не добрался. Поэтому быстро их сцапала, пока они ещё имеются. Надо бы девчонкам написать, чтобы ещё прикупили.

— На горы ушли, — отвечает Тимофей и ложится обратно на кровать. На мою подушку. С моим планшетом в руках. — Все, — многозначительно молчит, а потом добавляет, будто я не понимаю. — Мы здесь одни.

— Понятно, — равнодушно роняю. Подхожу к кровати и вытягиваю руку, требуя вернуть мою вещь, раз из комнаты кое-кто не желает уходить. — Отдай. Пожалуйста.

— А что мне за это будет? — лукаво улыбается тот.

— Продолжишь жить целым и невредимым, — язвительно отзываюсь и требовательно трясу ладонью.

— Так не интересно, — наигранно обижается Кутузов, оправдывая фамилию известного полководца своей хитростью и умением вывернуть всё в свою пользу. Остаётся только понять, что именно он задумал, чтобы суметь обставить его.

Прищуриваюсь. Тимофей, отложив планшет в сторону подальше от меня, поднимает руки в знак поражения, вызывая у меня лёгкую ухмылку, которая в следующее мгновение исчезает с моего лица — Тим резко дёргает меня за ладонь, роняет на себя и обвивает наглыми ручищами так, что не выпутаться.

— И что ты делаешь? — устало спрашиваю у него, поставив подбородок на мужскую грудь и посмотрев в серые глаза с лёгкой укоризной. — Детский сад какой-то. Я же тебе…

— Да-да, — перебивает меня, закатывая глаза. — Говорила, что между нами больше ничего нет и не будет, поэтому мне нужно прекратить. Я помню, — издаю смешок, которым показываю, что не верю ему. — Тебе сложно что ли со мной под боком находиться? Ты же так сидишь со своим Колей и тебя ничего не смущает. Почему со мной не можешь? Тем более, что кровать удобная. Надо хоть иногда менять местоположение. Не всё же в кресле сидеть.

— Ладно-ладно, — прерываю поток возмущения. — Если пообещаешь руки не распускать, так уж и быть, побуду с тобой под боком.

— Обещаю, — чуть помолчав, говорит парень и разжимает объятия, из которых неожиданно жалко выбираться.

— И не мешаешь мне.

— Буду, как мышь.

— Посмотрим, — перекатываюсь в бок, сажусь и, приняв планшет из мужских рук, продолжаю творить.

Наушники тоже надеваю, а то кое-кто сопит мне прямо в ухо, наблюдая за процессом через плечо. Мне всё же удаётся вновь углубиться в себя, позабыв обо всём и всех, включая мужчину рядом с собой.

Как-то слишком быстро я сдалась. Ух, глупое сердце, на что ты меня толкаешь? Я же, проснувшись, решила всё, так что ты портишь мой настрой? И так нелегко.

Внезапно чувствую тяжесть на животе. Переведя удивлённый взгляд на него, вижу, что это Тимофей. Уместив свою голову на мне и перекинув руку через меня, он мирно спит. Такой милый. Залипаю на его умиротворённом лице, на которое падают тени от фонарей, зажёгшихся на улице, свет которых проходит через не зашторенное окно. Чёрные ресницы иногда трепещут. Вздыхаю и откладываю планшет. Жалко его будить всё-таки.

Вот же гад! Даже спящим не даёт покоя.

Незаметно для себя тоже засыпаю, а просыпаюсь с первыми лучами солнца, что так нагло вламываются в спальню через окно, которое так никто и не зашторил. Открыв глаза, обнаруживаю себя в жарком коконе из мужских рук. Голова моя покоится на крепкой груди, а рука обнимает парня за талию. Зажмуриваюсь, надеясь, что мне это только снится.

Но нет.

Ла-а-адно.

Судя по мерно вздымающейся грудной клетки под моей щекой, Тимофей ещё спит. Значит, надо как можно аккуратнее выбраться из постели, привести себя в порядок, сесть в кресло за работу и сделать вид, что ничего не произошло, когда он проснётся. План отличный, да только у него есть один небольшой такой изъян — только я поднимаю голову, как натыкаюсь на насмешливый взгляд, говорящий, что ничего у меня уже не получится.

Меряемся взглядами. Чувствую, как краска заполняет моё лицо.

— Проснулся? — хриплым ото сна голосом спрашиваю у Тимофея. — Тогда можешь уже покинуть спальню.

— А как же утренний поцелуй, Лучик? — с нежностью глядя, шепчет он.

— Обойдёшься, — показываю всё равнодушие, на которое способны мои актёрские навыки. А те не отличаются большим успехом. К сожалению.

— Жестокая ты женщина.

— Какая есть.

Приподнимаюсь на локте, но далеко отодвинуться мне не дают сильные руки, притянувшие обратно к мужскому телу.

Глава 13