Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

– Это невозможно… невозможно…

– Отчего же? – спросил он. – Моя комната в стороне от прочих, мы сохраним нашу тайну. Верь мне, моя леди… Идем, – он еще раз поцеловал ее и, взяв за руку, повел к постоялому двору. И, уже стоя перед дверью, повторил: – Я буду ждать тебя, Мод…

«Ему проще – у него нет компаньонки, слуга его, в отличие от Мэри, не ночует с ним в одной комнате, ему не нужно заботиться о раненом, он не связан обетами с другой женщиной… Или связан?»

Она не ответила, проскользнула в распахнутую им дверь и в полном смятении поспешила наверх, ее ждали насущные заботы.

Мод еще раз взглянула на спящего Роджера, попрощалась с Джоном Потингтоном, занявшим ее место, взяла свечу и вышла в темный, тихий коридор. Она шла медленно и осторожно, чтобы под ногами не заскрипели половицы, и гадала, за какой из дверей, мимо которых проходила, спит Кардоне.

Весь вечер Мод уверяла себя, что поступила правильно, отказав ему, но сожаление не оставляло ее – ей хотелось быть с ним в эту ночь. Она даже сердилась на Кардоне за то, что он оказался не слишком настойчив. Ей было бы куда легче оправдаться перед собой, поддавшись его уговорам.

Вдруг будто повеяло ветром, пламя свечи заколебалось, и он шагнул из темноты. Горячее сало свечи капнуло ей на руку, но она не почувствовала боли. Кардоне стоял перед нею в накинутом на плечи дублете. Мод боялась поднять глаза, но созерцание его расстегнутой рубашки привело ее в еще большее смятение.

– Сэр, – выдохнула она.

– Мадам, – в тон ей ответил он, и она все-таки посмотрела ему в лицо – он улыбнулся, и Мод не могла оторвать взгляд от его глаз, словно они затягивали ее в свою опасную глубину.

Она все же сделала шаг назад, но он предупредил ее движение, перехватил одной рукой за талию, а второй – забрал свечу и задул ее.

– Идем, а то нас увидят, – прошептал он, чуть наклонившись к ней, и тотчас же увлек за собой в темноту коридора.

Ральф ждал Мод в полутемном коридоре, зная, что она там – в комнате, где лежит в горячке Роджер. Он ждал, словно охотник, затаившийся в засаде, словно филин в ночи, ждал, чтобы перехватить и увести к себе, в свою постель. Именно это он и сделал, едва она показалась в коридоре, со свечей в руке, маленькая и тонкая, в простом платье.

Шнуровка… корсет… Он спешил, путаясь в хитросплетениях ее наряда, уже не в состоянии думать не о чем ином, как о ее гладкой коже, к теплу которой стремился, словно замерзший бродяга к жару костра. Бродяга, правда, был и сам горяч, а костер был еще невелик, языки его пламени неловки, но от этого у бродяги кругом шла голова. Она выскользнула из его рук, что-то смущенно бормоча и прося его отвернуться, а он нетерпеливо ждал, пока хватало сил, а потом поднял ее на руки и уложил на постель – грубые простыни были прохладны, как ночь за окном, а горло его наполнилось вкусом наслаждения…

«Да что это со мной?» – спрашивал он себя, с трудом возвращаясь в полутьму комнаты из того вязкого жара, в котором только что плыл и тонул.

– Мод, – прошептал он хрипло, прижимая ее к себе, вдыхая запах ее волос. «Что это со мной, черт побери? – вновь сонно думал он. – Как это все с нею… ведь никто еще не трогал ее прежде, никто, кроме меня…»

Он проснулся от шепота, который словно щекотал его щеку.

– Что? – пробормотал Ральф, подгребая к себе Мод, она вздохнула и замерла, прижавшись к нему. – Что случилось, милая? Спи, еще рано…

– Там… там кто-то ходит, за дверью, – прошептала она.

– Кто там может ходить? Тебе послышалось, – он прижался губами к светлеющей в темноте щеке.

– Ходит, – упрямо повторила она.

Ральф, сердито хмыкнув, выбрался из-под одеяла, шагнул в темноту, нашел стоящую на столе свечу, прислушиваясь к звукам шагов, действительно доносящихся из коридора. Пока он орудовал с огнивом и зажигал огонь, за дверью наступила тишина. Он прошел к двери, отодвинул засов и выглянул наружу, осматривая полутемный коридор. Откуда-то снизу послышались голоса, сердитый женский и в пару ему – мужское бормотание. Видимо, провинился чей-то муж или возлюбленный. Ральф усмехнулся своим мыслям, закрыл дверь на засов и повернулся… Пламя свечи заколебалось, потрескивая сгорающим салом, он наткнулся на изумленно-испуганный взгляд Мод – она сидела на кровати, завернувшись в одеяло. Только сейчас он сообразил: единственное, что есть на нем – амулет, висящий на шее, а Мод, вероятно, впервые видит настолько обнаженного мужчину. Он поставил свечу и сел на кровать.

– Мод, там никого нет, это какой-то слуга из гостиницы повздорил с женой.

Ральфу было уже не до шума в коридоре, пусть даже толпа вооруженных солдат или мятежников стучалась бы в дверь. Он потянул к себе одеяло, под которым пряталась Мод.

– Ты опять боишься меня? Иди же ко мне, милая… ты так красива, дай же мне взглянуть, хоть один раз…

Глаза ее были огромны, а припухшие губы красны, как ягоды омелы. Одеяло подалось, и он откинул его, замерев на мгновение. Что есть прекрасней для взгляда мужчины, чем открывшиеся в тусклом свете свечи тайны женского тела?