Любовь во времена Тюдоров. Обрученные судьбой

– Куда ехать? – спросил он и, услышав ответ компаньонки, что Гарри покажет дорогу, выгнал троицу прочь, захлопнул дверь и принялся за сборы, которые не заняли много времени.

Мальчишка был посажен в седло. Промчавшись галопом по узким улицам города, Ральф спрыгнул с рыжего напротив паба под потрепанной вывеской «Зеленый дракон». Войдя в полутемный зал, почти сразу увидел шумную компанию крепко подвыпивших военных. Среди мужских лиц бледным пятном мелькало личико леди Вуд.

Стратегия и тактика ближнего боя были отработаны годами. Он подошел к столу.

– Джентльмены, вам не кажется, что эта леди не слишком разделяет ваши восторги?

За столом и вокруг нависла тишина, вязкая, как горький мед с вересковых пустошей. Он не стал дожидаться ответа джентльменов. Резким движением вырвав табурет из-под сидящего с краю, он использовал этот дубовый предмет мебели в качестве ударного орудия, грохнув им по столу, отчего треснула доска столешницы, разлетелась во все стороны деревянная посуда, а сидящие ошеломленно замерли, невольно прикрывая лица. Не дожидаясь, пока противник придет в себя, он швырнул на пол ошарашенного соседа леди Вуд, схватил ее за руку и рванул на себя.

– Быстрей, быстрей, мадам! – рявкнул он, таща ее за собой через зал и уже слыша за спиной грохот падающей скамьи, ругательства и топот ног.

Несколько шагов, двор… Он взлетел на послушно ожидающего рыжего, наклонившись, увидел огромные перепуганные глаза леди Вуд, подхватил ее и закинул перед собой в седло. Разворачивая коня, он успел заметить метнувшегося к нему солдата с мечом в руках, пнул его ногой и рванул вниз по улице.

Когда пьяные солдаты насильно увели Мод в паб и принялись раскидывать кости, чтобы установить очередность «по справедливости» – кто за кем пойдет наверх с добычей, ей казалось, что уже ничто не спасет ее. Задыхаясь от страха, Мод лихорадочно перебирала в мыслях способы побега или гордой гибели, и тогда неожиданно появился Кардоне, непостижимым образом выудил ее из-за стола и утащил на улицу, забросил впереди себя на лошадь и поднял рыжего с места в бешеный галоп. Она изо всех сил, до боли вцепилась в руку Кардоне, не столько из-за боязни упасть с лошади во время этой безумной скачки – ей было необходимо чувствовать, что она спасена и находится под надежной защитой.

Копыта рыжего дробно простучали по мосту. Всадники углубились в переплетения каких-то улочек за рекой, когда вдруг Кардоне придержал поводящего вспотевшими боками коня и что-то крикнул – Мод не поняла, что и кому. Она все держалась за его руку, страшась отпустить ее и еще более страшась посмотреть на своего спутника. Пережитое унижение и страх от того, что с ней едва не случилось, радость освобождения, боязнь гнева Кардоне и беспокойная мысль, что после этого он не захочет иметь с нею никаких дел и бросит с ранеными на произвол судьбы – все смешалось, переплелось и вылилось в мучительное чувство стыда и отчаяния. Слезы сами собой наполнили ее глаза, вырвались на свободу и потекли по щекам. Девушка всхлипнула и уткнулась мокрым лицом в его плечо.

Ральф не знал города и мчался наугад, подгоняя рыжего. Преследователи дышали в спину, нагруженный рыжий сбивался с галопа. Ральф вылетел на широкую мощеную улицу, справа мелькнули улетающие в небеса резные башни, ажур огромных окон часовни Королевского колледжа, ограда, слева потянулись стены колледжа Тела Христова… Вперед и влево, потом направо… Резко развернув коня, он метнулся в узкий проход меж домами, к реке, лентой блеснувшей в солнечных лучах, пробившихся сквозь поредевшие тучи, что с утра застилали небо.

В переплетенье улочек Ральф вдруг увидел Бертуччо, каким-то чудом выехавшего ему навстречу. Он рванул поводья, крикнув Оливе:

– Люди Суррея преследуют нас! Где тебя носит, разрази тебя гром?! Жди нас на месте! – и, пришпорив рыжего, продолжил гонку.

Он осадил коня, только когда тот вынес их далеко за город, на простор поля, косогором спускающегося к лесу. Преследователи отстали, погони не было слышно, и Ральф, заехав поглубже в лес, остановил рыжего. Только здесь он обнаружил, что леди Вуд, вцепившись в его руку, рыдает, пытаясь, видимо, промочить его насквозь.

– Diablo! – прорычал он, женские слезы были совершенно невыносимы. – Где я буду сушить свою одежду, леди? Вы же залили меня с ног до головы, словно английский ливень. И какая недобрая сила погнала вас в город? Вы хоть иногда пытаетесь думать?! Хотя думать… – он хотел добавить, что женщинам вообще не присуще думать, но промолчал.

– Простите, сэр, – пробормотала она, шарахаясь от его джеркина так резко, что ему пришлось ухватить ее покрепче. – Я так благодарна вам, сэр! И… заплачу вам вдвойне! Но… но вы ведь поможете? Отвезете меня к моим людям?