Любовь варвара

К моему удивлению, она ложится на живот и приподнимает свою попку в воздух, слегка раздвинув ноги. Я хочу попросить перевернуться, но… открывающийся вид меня завораживает.

Ее попка такая гладкая, отсутствие хвоста только подчеркивает эти сладкие изгибы. В этой позе я смогу погрузить в нее член полностью. Ведомый этой мыслью, вхожу пальцами во влагалище, и моя женщина громко стонет, прижимаясь лицом к мехам.

Она влажная, скользкая и возбужденная. Ее ободряющие покачивания – потрясающе красивое зрелище. Убрав руку, толкаю головку игрушки внутрь, сантиметр за сантиметром, пока не погружаюсь наполовину. Я зачарован тем, как копия моего члена погружается в женское тело, а мой собственный член подергивается от желания.

– Аехако, – стонет она, раскачиваясь и насаживаясь сильнее. Когда член уже достаточно глубоко, шпора прижимается к попке и Кира вскрикивает. – Что это было?

– Это была шпора.

– Ох, – выдыхает она и снова расслабляется. – Боже, даже не знаю, как на нее реагировать.

– Тебе не нравится?

– Нравится, в том-то и дело, – она снова стонет и задирает бедра выше, побуждая меня дать ей больше. Вхожу глубоко, толкая шпору в ее попку с каждым движением члена.

Но когда Кира вскрикивает от наслаждения, меня накрывает волна ревности. Глупо ревновать к игрушке, но я хочу, чтобы она стонала и кричала от моего члена, хочу, чтобы ее влагалище плотно сжималось вокруг него, чтобы ее соки смазывали его, а не костяную копию.

Вытаскиваю его и отбрасываю в сторону, не обращая внимания на ее протесты, а затем, поднявшись на ноги, пристраиваю ее бедра повыше и ловлю призывный вздох. Я провожу рукой по гладкой попке. Никогда бы не подумал, что отсутствие хвоста может быть таким… сексуальным. Раздвигаю ее ноги и плавно погружаюсь внутрь, наблюдая, как моя шпора проникает в нежную попку.

Крик удовольствия Киры эхом отдается в пещере.

– Да!

Я рычу и впиваюсь в ее бедра. Прошло слишком много времени с тех пор, как я прикасался к своей паре и заявлял на нее права. Я больше не могу себя сдерживать. Резко и быстро двигаюсь, сливаясь со своей парой в одно целое. Кира кричит от восторга. Она тоже не может сдержаться. Прекрасные звуки наслаждения звучат все громче с каждым толчком и превращаются в долгий пронзительный крик, когда она кончает. Ее влагалище сжимается вокруг моего члена, как капкан, и мне уже не под силу контролировать себя. Успеваю сделать еще три толчка и бурно извергаюсь глубоко внутри своей женщины. Такое ощущение, будто все мое тело опустошается между ее ног. Не останавливаюсь и толкаюсь в нее, пока полностью не отдаю все до последней капли. Медленно выхожу и тут же ощущаю легкое чувство потери. Мне уже хочется вернуться обратно.

Но Кира, издав счастливый вздох, падает на меха.

– О, Аехако.

– Ммм, – я ложусь рядом, прижимая ее маленькое тело к своему.

– Это преступление быть такой счастливой, как я сейчас?

Я смеюсь.

– Разве мы не заслужили немного счастья?

Она призадумывается, а я укрываю ее обнаженное тело разбросанной вокруг одеждой, чтобы она не замерзла.

– Не знаю, – отвечает Кира через какое-то время. – Наверное, я просто ожидаю подвоха.

– Подвоха?

Она улыбается:

– Это такое выражение, принятое у людей. Означает, что все идет настолько хорошо, что за этим может последовать что-то плохое.

Я целую ее гладкое плечо.

– Ты слишком много беспокоишься.

Она смотрит на меня с нежной улыбкой:

– Наверное, ты прав.

КИРА

Переезд в новые пещеры прошел не совсем так, как я ожидала. Исходя из моего опыта переезда из общежития в квартиру, сборы означают: в спешке побросать все барахло в коробки и потом потратить дни, распаковывая и расставляя его на новом месте. Но у са-кхуйи не так много вещей, как у среднестатистического человека, поэтому, как только принято решение, все, кто переезжает в Южные пещеры, готовы отправиться в путь.

Переезд немного меня пугает, но в то же время вызывает приятное волнение.

Мы с Аехако займем разрисованную пещеру. Должна признаться, что я рада иметь свой собственный дом, особенно такой красивый и оснащенный импровизированной ванной. Аехако упаковал меха, охотничьи инструменты, принадлежности для резьбы по кости и готов отправиться в путь. Что касается меня, то моих вещей еще меньше: поношенная кожаная одежда, снегоступы и меховые одеяла. Мать Аехако, Севва, сжалившись над нами, отдает сыну корзины с посудой из их семейной пещеры. Она похожа на птицу, кудахчущую над своим птенцом, наконец-то покидающим гнездо.