Любовь в тени платанов

Энни покачала головой. Она заметила, что он задумался, наверное, над тем, чем же еще она могла заниматься. Гейл всегда считал ее безмозглой дурочкой, она это прекрасно знала. Он всегда относился к ней снисходительно и обращался как с капризным ребенком.

— Ты не всегда была здесь, я знаю — время от времени виделся с Луизой.

— Ну и что?

Небрежный тон вопроса не понравился Гейлу, на его переносице появилась поперечная морщинка.

— А то, что ты все еще моя жена, Энни, — отрезал он.

— Так ты желаешь знать, где находится твоя собственность? — насмешливо спросила она. — И в каком она состоянии?

Рассердившись, Гейл поджал губы, его лицо потемнело.

— Вот именно, — сухо согласился он.

— Скажи-ка мне, — неуверенно попросила Энни. — Ты плавал вокруг островов один?

— Не все время.

— А кто был твоим компаньоном — мужчина или женщина?

— И то и другое. Что не означает, будто я внезапно стал бисексуалом, — ответил он, усмехаясь.

Румянец окрасил щеки Энни, несмотря на все ее усилия оставаться спокойной и равнодушной. Один взгляд в его глаза заставлял встрепенуться ее сердце, а в душе сладко заныло при воспоминании о том, как ее когда-то тянуло к нему.

— Трудно представить, чтобы ты провел целый месяц в плавании без того, чтобы какая-нибудь дурочка не делила с тобой койку, — едко возразила она.

— Если ты не желаешь, чтобы я искал утешение в объятиях другой женщины, то почему же покинула меня?

— Ты знаешь, почему! — Энни вспыхнула от гнева. Как он смеет говорить об этом, да еще и насмехаться над ней.

— Послушай, Энни, у нас был странный трансатлантический телефонный разговор, — пожав плечами, проговорил он. — Помню, как ты обрушила на меня кучу обвинений на основании письма какого-то идиота о женщине, с которой я едва был знаком…

Энни остервенело замотала головой, ее глаза сузились.

— Хватит! Хватит! Не стоит бередить старые раны, как будто… как будто все утряслось и улеглось, только потому, что прошло два года! Не прикидывайся, мне доподлинно известно, что, находясь в Гонконге, ты гулял и… и флиртовал сам знаешь с кем! Когда я появилась на сцене, все считали, что вы с Лу Цян официально помолвлены! Я вообще оказалась каким-то… недоразумением в твоей жизни… Не так ли?!

Гейл долго глядел на нее, его смуглое лицо было непроницаемо. Наконец медленно покачал головой.

— Понимаешь, перед лицом такой ревнивой уверенности мужчина вряд ли что-либо может сказать.

Она вся трепетала от гнева.

— Послушай, Гейл, я не в силах предположить, что же тебе нужно от меня. Не понимаю, зачем ты здесь и…

— А я никогда не мог понять, что тебе нужно, — холодно отрезал он. — Всегда терялся в догадках, что происходит в твоей хорошенькой маленькой головке, дорогая.

Энни, нервничая, дрожащей рукой стала накручивать на палец прядь своих рыжевато-каштановых волос.

— А ничего мне не нужно! — ответила она с задиристым видом. — Неужели ты уже не помнишь? Ты ведь женился на пустоголовой симпатичной дурочке только потому, что у нее хватило глупости забеременеть именно тогда, когда она тебе наскучила…

— Почему ты всегда так поступаешь? — мягко спросил он.

Энни готова была поклясться, что мягкость в его голосе обманчива, потому что никак не вязалась с твердым взглядом Гейла.

— Как так? — решила уточнить она. — Уступаю тебе? Стелюсь перед тобой?

— Нет. Унижаешь себя. Притворяешься безмозглой куклой, прекрасно зная, что ты не такая.

— Я не желаю слышать от тебя ни оскорблений, ни комплиментов, имей это в виду! — огрызнулась она, отхлебнув еще глоток минералки и отодвигая стакан.

После тяжело протекавшего гриппа Энни быстро утомлялась. Иногда из-за слабости и плохого самочувствия ей казалось, что она снова ощущает себя как на ранней стадии беременности.

— Извини, — сухо вымолвила она, отодвигая плетеный стул и вставая. — Я теперь быстро устаю. Мне пора отдохнуть. — И пошла прочь.

— Энни…

Она догадалась, что своим уходом разозлила его, потому что услышала, как Гейл швырнул на стол монеты и резко встал. Энни мельком взглянула на свое напряженное лицо в боковое зеркальце чьей-то припаркованной у обочины машины. Лицо было таким бледным, что на нем явственно проступали веснушки. Карие глаза газели, которые когда-то обеспечили ей победу на конкурсе моделей, выглядели темными впадинами над высокими скулами.

— Энни, подожди. — Гейл догнал ее и схватил за оголенную руку. Его голос звучал резко и нетерпеливо, почти гневно. Он рывком развернул ее лицом к себе, и они уставились друг на друга, неподвижные среди двигающихся по тротуару прохожих. Она слегка согнула руку в локте и тут же почувствовала, как его пальцы еще крепче впились в нежную плоть, заставив ее от боли закусить губу и судорожно вздохнуть. — Не убегай от меня! — почти с мольбой проговорил Гейл, пока Энни настойчиво пыталась высвободить руку.

— Отпусти меня! Оставь меня в покое! — потребовала она хриплым, неровным голосом. Он стоял так близко, что она чувствовала его тепло и мускусный запах мыла, исходивший от него. Жилка, пульсировавшая на его шее, выдавала напряжение Гейла.