Любовь в холодном климате

– Да, – ответила тетя Сэди, – помню, ты говорил мне. Бедная Патриция, она мне всегда так нравилась, хотя, конечно, вся эта ее болезненность была утомительна.

– Ну, теперь ты сама видишь, что она была болезненной, – торжествующе подхватил Дэви. – Она мертва. Болезнь ее убила. Теперь-то вы убедились? Как бы я хотел заставить вас, Рэдлеттов, понимать, что нет такой вещи, как воображаемая болезнь. Ни один здоровый человек не взвалил бы на себя такую обузу, какую, к примеру, обязан взвалить я, дабы поддерживать свое жалкое тело на ходу.

При этих словах дети принялись хихикать, и даже тетя Сэди улыбнулась, потому что все знали: это было для Дэви вовсе не обузой, а всепоглощающим занятием, которым он безмерно наслаждался.

– О, конечно, я знаю, вы все думаете, что это великолепная шутка, и Джесси с Викторией, несомненно, будут хохотать до упаду, когда я наконец-таки загнусь, но для меня это вовсе не шутка, позвольте вам заметить, и, более того, такое состояние печени было не шуточным делом для бедной Патриции.

– Бедная Патриция, боюсь, у нее была грустная жизнь с этим скучным старым Рассказчиком.

Это было так похоже на тетю Сэди. Годами протестуя против именования Малыша Дугдейла Рассказчиком, она сейчас сама употребила это прозвище. Такое постоянно случалось. Несомненно, вскоре нам предстояло услышать, как она распевает «Долгую агонию».

– По какой-то причине, которой я никогда не могла понять, она его действительно любила.

– До недавнего времени, – сказал Дэви. – Думаю, вот уже год или два было наоборот, и он начал зависеть от нее, а потом стало слишком поздно, она перестала о нем беспокоиться.

– Возможно. Как бы то ни было, все очень грустно. Мы должны послать венок, дорогой, немедленно. Какое время года… полагаю, придется заказывать в Оксфорде… Ох, такая трата денег.

– Пошлите венок из лягушечьей икры, лягушечьей икры, лягушечьей икры, чудной, чудной икры, это моя любимая вещь, – пропела Джесси.

– Если вы будете такими глупыми, дети, – сказала тетя Сэди, заметив крайне неодобрительное выражение на лице Альфреда, – мне придется отправить вас в школу, понимаете?

– Но сможешь ли ты себе это позволить? – спросила Виктория. – Тебе придется купить нам парусиновые туфли на резиновой подошве, платья в складку, приличное нижнее белье и хорошие крепкие чемоданы. Я видела девочек, уезжающих в школу, они были прекрасно одеты. Все это так интересно – влюбленности в старост, розыгрыши в спальне… У школы, знаешь ли, есть очень сексуальная сторона, Сэди. Ну как же, даже само слово…

Но Сэди не очень-то слушала, она погрузилась в свое облако и попросту грустила.

– М-м, очень дерзко и глупо, и не называй меня Сэди.

Тетя Сэди и Дэви поехали на похороны вместе. У дяди Мэттью было в тот день заседание суда, и он непременно хотел присутствовать, дабы проследить, чтобы один бузотер, вызванный туда, был передан выездной сессии суда присяжных, где, как ожидалось, получит несколько лет и плеть. Два мировых судьи, собратья дяди Мэттью, имели любопытные современные идеи относительно правосудия, и он был вынужден вести с ними изнурительную войну, в которой ему очень помогал сосед – отставной адмирал.

Так что им пришлось идти на похороны без него, и возвратились они в подавленном настроении.

– Ну вот, Бог начинает к себе прибирать, – сказала тетя Сэди. – Я всегда страшилась, что это начнется. Скоро все мы там будем… Ох, ладно, не обращайте внимания.

– Чепуха, – живо отозвался Дэви. – Современная наука не даст нам умереть, а также состариться еще много долгих лет. Внутренности Патриции были в ужасном состоянии – я разговаривал с доктором Симпсоном, пока ты стояла с Соней, – это просто настоящее чудо, что она не умерла еще несколько лет назад. Когда дети уйдут спать, я вам расскажу.

– Нет, спасибо, – отказалась тетя Сэди, в то время как дети начали умолять его немедленно пойти с ними в чулан достов и все рассказать.

– Это несправедливо, Сэди совсем не хочет слушать, а мы до смерти хотим.

– Сколько лет было Патриции? – спросила тетя Сэди.

– Больше чем нам, – ответил Дэви. – Помню, когда они женились, было известно, что она изрядно старше Малыша.

– Сегодня он выглядел лет на сто на этом резком ветру.

– Мне показалось, он совсем раздавлен, бедняга Малыш.

Во время короткой беседы с леди Монтдор у могилы тетя Сэди выяснила, что смерть стала полной неожиданностью и потрясением для всех них. Хотя они и знали, что здоровье леди Патриции далеко не прекрасно, но понятия не имели, что ей что-то угрожает. Сказать по правде, она с большим нетерпением ждала поездки за границу на следующей неделе. Леди Монтдор, которая болезненно воспринимала смерть, считала, что со стороны ее золовки весьма бесцеремонно так внезапно разрушить их маленький кружок, а лорд Монтдор, преданный своей сестре, был страшно потрясен ночной поездкой, закончившейся у смертного одра. Но, как ни странно, тяжелее всех это восприняла Полли. Кажется, услышав печальную новость, она слегла, два дня пролежав в изнурении, и до сих пор выглядела так неважно, что мать отказалась взять ее на похороны.