Любовь в каждой строчке

– Как же я ненавижу Грега Смита! Ненавижу.

– Ну, думаю это у вас взаимно, – замечает Мартин.

– Это что – поступок настоящего мужика? – возмущаюсь я.

– Наверное, хотел отплатить тебе за испорченный костюм?

– То, что он сделал, гораздо хуже испорченного костюма. – Я оглядываю себя.

– Согласен. Просто я хочу сказать, что впредь тебе не стоит лезть на рожон.

– Я послал Рэйчел карту с меткой, так что она знает, где мы. Надо ждать.

– Отлично.

– По десятибалльной шкале как сильно ты сейчас злишься на меня?

– Я голый, примотан к столбу. Этого достаточно, чтобы описать мои чувства. Ты не виноват. Надо просто придумать, как отсюда выбраться.

Мимо проносятся машины и, кажется, не замечают нас. Хотя… может, привязывать к столбам голых людей уже норма?

– Хоть тепло, это радует, – говорю я.

– Ты оптимист.

– Оптимизм помогает справляться со всей хренью в нашей жизни.

– А вот Джордж почему-то не оптимистка, – размышляет Мартин. – Тот парень, о котором я тебе рассказывал, пишет ей в «Библиотеке писем» уже три года. Она почти наверняка знает, кто это. Он ей нравится. Так почему же она ничего не делает?

Три года – это долго и серьезно. Как романтично и… странно. Джордж всегда так цинична, если речь заходит о любви, а сама влюбилась в тайного обожателя.

– Может, это не тот, кого она подозревает? Может, он психопат, – предполагает Мартин.

– Все психопаты теперь в интернете.

– Почему?

– Там больше потенциальных жертв, наверное.

– Нет, я спрашиваю, почему Джордж не встретится с ним? Если она знает, кто это.

– Боится, наверное, – говорю я. – Она стеснительная.

– Что-то не заметил. Мне она кажется агрессивной.

– Это маска, – объясняю я и в эту минуту сам открываю кое-что новое в своей сестре.

– Отличная маска, – бурчит Мартин, но уже менее раздраженно. Наверное, тоже кое-что понял.

Ищу глазами «Вольво» Рэйчел, надеясь, что она получила сообщение.

– Эми могла позвонить в полицию. Тогда нам повезло, – вздыхает Мартин.

Я люблю Эми со всеми ее недостатками, но знаю точно, что в полицию она звонить не станет. Не станет записывать номер машины, прыгать в такси и мчаться следом, как поступила бы Рэйчел, которую мы ждем. Это ее машина приближается к нам.

Гордость и предубеждение

Джейн Остин

Надписи на титульном листе

Где мой мистер Дарси?

Он жил в 1800-х годах и уже мертв, так ведь?

Он герой книги – он не может быть мертвым.

Если он герой книги, как же он тебе, бедненькой, может нравиться?

Иди к черту.

Нельзя писать «к черту» на «Гордости и предубеждении». Это же классика.

Ты кто?

А ты кто? Что ты в отчаянии, и так ясно.

Ты пишешь в книге. Отвечаешь мне. Кто в отчаянии-то?

Я не против книги. Я против тех, кто боготворит литературного героя.

Я не говорю, что он идеален. У него есть недостатки.

А ты ищешь парня с недостатками?

Возможно. Кто ты такой?

Алберт Финнеган. По словам моей бившей девушки, у меня куча недостатков.

Алберт, я одна из твоих бивших. Я прекрасно помню о твоих недостатках.

Дженнифер?

Именно. Ты не говорил, что читал эту книгу.

Я многие книги читал. Дала бы мне возможность сказать – знала бы.

Во вторник, 7 августа 2010 года. Школьный буфет, в 2.

Зачем?

Поговорить о «Гордости и предубеждении».

Рэйчел

Как только я принялась за «Пруфрока», меня перестало тяготить составление каталога. Даже самые короткие, ничего не значащие для меня записи наверняка что-то значили для других, и я тщательно их переписываю. Когда я устаю и решаю все-таки пропустить пару фраз, вспоминаю заметки Кэла в «Море» и передумываю.