Любовь в эпоху инопланетян

А за что ему доверять, за то, что он беседует со мной, так меня из-за этого психом считают!

А почему вас назвали Носильщиком?

Потому что я своих жен ношу на руках!

До секса или после!

Во время секса, и обеда и ужина, и завтрака! Вы мне надоели, доктор! Я хочу вас укусить!

Не надо! Не делайте этого, больной!

Ну, вот, вы меня назвали больным и поэтому я вас с огромным удовольствием укушу!

Ай! Ай! Я тоже вижу Бога!

Ну, вот, видите, а вы мне не верили! Бог есть и вы тоже можете беседовать с ним!

Бог. (Носильщику) А зачем нам психиатр?

Носильщик. – Он хочет узнать чем я болен!

Бог. Тогда я дам ему микстуру! (наливает в рот психиатру микстуру)

Психиатр. Я здоров как бык! Спасибо тебе Бог! (уходит радостный и довольный)

Бог. Теперь он не будет тебе мешать любить твоих жен!

Носильщик. А ты?

Бог. (насупившись) А мне положено все о тебе знать и всегда! Я Бог!

Носильщик (тяжело вздыхая) Понятно! Но мне пора! (хлопнув Бога по плечу, уходит)

Как я оказался в лоне у любовницы

В лоне у своей любовницы я оказался самым загадочным образом… Был яркий, жаркий и очень светлый летний день…

Я был в гостях у Н., которая еще не была моей любовницей… Она сидела в кресле, а я сидел напротив, и совершенно не знаю почему начал ей рассказывать про антиномии Гегеля, то есть говорить было вроде не о чем, и поэтому я решил ее порадовать своими знаниями философии…

Вообще-то сначала это были антиномии Канта, а Гегель их по своему переосмыслил, объяснял я Н, у которой сразу же округлились глаза, так как она очень вдумчиво стала меня слушать…

Как я заметил, у нее было очень короткое платье, из под которого я видел не только полностью ее прекрасные ноги, но и волосы на лобке, т. к. она по-видимому забыла одеть нижнюю часть белья…

По определению Гегеля антиномия – это истина, содержащая в себе явное противоречие…

Ну, например, Сократ сказал: Я знаю, что я ничего не знаю! По сути, это и есть антиномия, истина опровергающая сама себя!

– Как это так?! – глубоко задумалась Н.

Чтобы понять Гегеля, надо знать его суждение о Кантовских антиномиях, по мнению Гегеля «кантовские антиномии привели к ниспровержению предшествующей метафизики», и разрешение ее логических противоречий.

Так Гегель утверждал: «Более глубокое рассмотрение антиномической или, вернее, диалектической природы разума показывает, что вообще всякое понятие есть единство противоположных моментов, которым можно было бы… придать форму антиномических утверждений.

Становление, наличное бытие и т. д. и всякое другое понятие могли бы… доставить нам свои особые антиномии, и, стало быть, можно установить столько антиномий, сколько имеется понятий»

В это время Н. так глубоко задумалась, что даже не заметила, как я сел на колени возле нее и приподнял подол ее платье…

Именно поэтому мы находимся в полной зависимости от Гегелевских антиномий, потому что, взяв любую антиномию, мы тут же стремимся изолировать их как две противоречащих истины друг от друга, в то время как нам надо их соединить! – продолжил я, уже проникая в лоно Н.

– Ах! – то ли вздохнула, то ли прошептала она…

– Наши противоречия соединились в одно! – прошептал я…

– Да, – согласилась она…

– И в этом нам помог Гегель и его антиномии…

– Да, – простонала она…

Вот так, благодаря Гегелю и его антиномиям я оказался в лоне своей любовницы Н…

О чем впоследствии весьма сожалел, ибо не вполне самостоятельные моменты бытия иногда получают ложную видимость сущих и независимых друг от друга антиномий…

Впрочем, не зная Гегелевских антиномий, вы все-равно ничего не поймете…

Демоническая женщина

Мы с Шульцем познакомились благодаря ей, демонической женщине… Она свела нас в единое целое умопомешательство…

Сначала она пригласила Шульца, а затем и меня… И сначала она была с ним, а потом со мной, но в разное время…

Мы оба были без ума от нее, и встречались с ней, не зная о существовании друг друга…

Но однажды мы встретились благодаря ей, обворожительной и сладострастной сумасшедшей, которая вдруг задумала соединить нас в одну оргию, в один Содом и Гоммору…

Мы тогда, помню, были ужасно пьяны и от нее и от вина, и вообще она нас нарочно перед этим споила, и все же тем не менее мы с Шульцем были до невозможности стеснительны, мы лишь слегка дотронулись до ее интимного места, а потом с чувством безумного отвращения и с криком мигом сбежали от нее…

А потом долго с ним пили водку на берегу Оки и рассуждали о том, какие все-таки бабы-стервы…

Это надо же добропорядочных вполне интеллигентных мужчин попытаться уложить с нею в одну постель, ну ладно, там в разное время, и чтоб мы как раньше не знали о существовании друг друга, но так вот нагло и бесцеремонно…