Любовь в элегантном стиле

— И как же ты определяешь, с кем будешь беседовать, а с кем нет? — не унималась Элизабет Тернер.

— У меня есть свои критерии: учитываю опыт работы, квалификацию…

— Но у моей знакомой есть и опыт работы, и высокая квалификация.

Джордж нетерпеливо пожал плечами.

— Значит, у других претенденток данные еще лучше. Или рекомендации убедительнее или солиднее.

— Но все эти рекомендательные письма — только слова, напечатанные на листке бумаги. А живой страдающий человек неужели никого не интересует?! — не сдавалась Элизабет.

— Да, интересует. Вот почему и проводятся предварительные беседы, мама, — невозмутимо ответил Джордж.

— Сколько заявок поступило к тебе по твоему объявлению? — требовательно спросила мать.

— Семьдесят три.

— А сколько человек ты пригласишь для личного разговора?

— Семь.

— Сколько времени у тебя уходит на одну беседу?

— Обычно пятнадцати минут хватает, чтобы все стало ясно…

— Тогда лишние пятнадцать минут не разрушат твоей карьеры! — торжествующим тоном заявила миссис Тернер. — В твоей власти дать единственный шанс Элен Уайт утвердиться в этой жизни. Я интуитивно почувствовала себя причастной к трагедии Элен — ведь это, оказывается, ты виноват в том, что молодая женщина разочарована, почти в отчаянии.

Джордж бессильно скрипнул зубами. Дурное предчувствие, охватившее его с момента возвращения матери из парикмахерской, превращалось в очевидную и неотступную реальность.

— Надеюсь, ты ничего ей не обещала, мама, — с нескрываемым беспокойством спросил Джордж.

— Признаться бедняжке, что мой сын бессердечен и жесток! Это — невозможно. Ты ставишь меня в безвыходное положение, Джордж.

— Мне очень жаль, мама, — кротко ответил он, понимая, что лишь благовоспитанность удерживает Элизабет Тернер в рамках приличия.

— А как бы ты себя чувствовал, получив письмо, которое разрушило твои надежды — вот в таких, с позволения сказать, выражениях… — Мать порылась в сумочке и извлекла на свет божий стандартное уведомление под копирку, которое рассылал Джордж. В ее голубых глазах полыхало негодование. — Ты пишешь: «Глубоко сожалею…»

Как можно глубоко сожалеть, если ты для этого человека не сделал ничего, палец о палец не ударил?

— Но это общепринятая вежливая форма обращения… — не очень уверенно оправдывался сын.

— Это кощунство, Джордж! Более того — аморально и безнравственно.

— Мама, мне не нужно напоминать содержание этих писем-отказов. Я послал шестьдесят шесть таких малоприятных уведомлений. На каждое из них я затратил деньги на бумагу и конверт, на марки по сорок пять центов, наконец, оплатил работу моего секретаря. Посылая в наши тяжелые дни такие дорогостоящие ответы, я тем самым и проявляю уважение к попавшим в беду людям. Мне кажется, что посильную психологическую помощь я им оказываю, и в этом мое оправдание.

Джордж задумался; надо было же такому случиться, чтобы именно его мать услышала о жизненных неудачах Элен Уайт. Теперь ему предстоит стоически выдержать атаку материнских поучений и советов.

— Почему Элен тебе не подошла?

— Не помню, — честно сознался он.

— Ты жестоко ошибся, Джордж, отказав этой девушке. Она не виновата в том, что возвратилась на родину в период спада. В этом повинно наше бездарное правительство.

— А откуда она вернулась на родину? — спросил Джордж к слову.

— Вполне естественно, что Элен стремилась побывать в Англии. Ее родители эмигрировали оттуда, когда она еще была грудным ребенком. Впоследствии, как всякий любознательный человек, девушка захотела увидеть мир, другие европейские страны. Поэтому Элен и бралась за любую временную работу в Лондоне. Ей надо было накопить денег, чтобы иметь возможность свободно путешествовать.

Колумб в юбке! — возмутился Джордж. Без сомнения, ее скоро вновь охватит жажда странствий, чтобы сделать свое открытие Азии или Америки. Она, не задумываясь, сорвется с места, как только накопит достаточную сумму для очередного путешествия.

— Мама, мне нужен человек другого склада, который любил бы свою работу, — сказал он без всякой надежды, что это обстоятельство покажется важным Элизабет Тернер.

— Джордж, ты не менее нуждаешься в сотруднике с ясной головой и предприимчивым характером. — Лицо матери приняло знакомое, такое отталкивающее бульдожье выражение. — Я требую, чтобы ты дал шанс этой незаурядной личности.

Он закрыл глаза, посчитал в уме до десяти, чтобы успокоиться, затем заговорил, стараясь казаться непреклонным.

— В среднем, дорогая, я делаю тебе одолжение раз в месяц. Все твои протеже обходятся мне в приличные суммы, но я ни о чем не жалею. Однако требовать от меня, чтобы я взял себе в личные помощники человека, которого в глаза-то никогда не видел, и работал с нею изо дня в день, — это уж слишком, мама.