Любовь священна

— Вы в полной безопасности! — ответил герцог. — Через несколько минут яхта снимется с якоря и покинет гавань, а завтра мы подумаем о вашем будущем, но не сейчас. На сегодня с нас достаточно!

И он улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой, которую женщины находили неотразимой. Девушка испуганно смотрела на него, и герцог заметил, что она все еще дрожит, как тогда, когда они спускались по крышам. Он вышел из каюты, закрыл за собою дверь и сказал слуге:

— Принесите леди омлет и немного супа — словом, то, что можно быстро приготовить — и бокал вина, хотя, осмелюсь предположить, она предпочитает чай. Она англичанка!

Он не сомневался в том, что слуга, увидев на Селине простыню, принял ее за арабку.

— Слушаюсь, ваша светлость, а что принести вам? — невозмутимо спросил слуга.

— Я бы выпил бренди, — ответил герцог. — Думаю, я его заслужил!

— Я принесу вашей светлости одежду, — заметил слуга.

Тут только герцог увидел, что его костюм был испачкан, а оба рукава порваны по швам. Он улыбнулся. Его облегающий, хорошо сшитый костюм от Сэвила Роу, безусловно, не предназначался ни для гимнастических упражнений, которые он недавно проделал, ни для боксерских поединков.

Осмотрев свои суставы, Этерстон заметил небольшие кровоподтеки от сильных ударов, которыми он наградил слугу-араба. Герцог с удовлетворением отметил, что преподал этому человеку, если он остался жив, урок, который он запомнит надолго.

Пройдя в салон и налив себе из графина немного бренди, он подумал, что большинство его друзей будут удивлены и шокированы его сегодняшним поступком. Его привыкли видеть в жокейском клубе на скачках, в королевском поместье в Эскоте, в клубе на улице Сент-Джеймс и на приемах в лучших домах Лондона. Никто не поверит, что он мог снизойти до такой отвратительной интриги.

Слуга принес ему бордовый бархатный — смокинг с черными галунами, помог ему снять грязный разорванный пиджак и переодеться.

— Я приказал принести вам что-нибудь поесть, ваша светлость.

— Дайте мне знать, когда леди кончит ужинать, — попросил герцог.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Герцог хотел еще раз успокоить Селину перед тем, как она ляжет спать, и сказать ей, что бояться больше нечего.

Он чувствовал, что она все еще не понимает, что же с ней произошло, и понадобится время, чтобы девушка осознала, что ее страхи напрасны.

«Я отправлю ее в Англию, как только она будет в состоянии перенести это путешествие, — решил герцог. — Ее родные, наверное, в отчаянии из-за ее исчезновения. Тех, кто похищает и соблазняет невинных девушек, нужно вешать».

Он твердо пообещал себе, что настойчиво поднимет этот вопрос в палате лордов. Этерстон был уверен, что в очень скором времени в парламенте будут обсуждаться новые законы, касающиеся проституции, и решил, что его долг принять в этом самое активное участие по возвращении в Англию.

«Все это позорно, — говорил он себе, — и не должно продолжаться, по крайней мере в Англии».

Его раздумья прервал стук в дверь салона.

— Простите, что беспокою вас, ваша светлость, — сказал вошедший капитан Барнетт, — но мне нужно знать маршрут.

Герцог хотел было ответить «Монте-Карло», но спохватился, вспомнив, что Селине ведь нечего надеть, и к тому же полковник Грейсон наверняка не выполнил его распоряжение и не отправил с виллы всех его гостей. Он не сомневался, что как бы вежливо и дипломатично полковник Грейсон ни просил их покинуть виллу, они наверняка откажутся сделать это.

У его друзей Фитцжеральдов было множество знакомых в Монте-Карло, и они с Селиной вполне могли бы остановиться у кого-нибудь из них. То же касалось и Кеннингтонов.

Оставалась леди Милли! Уехала ли она? У герцога было опасение, что с нею-то все будет значительно сложнее.

Видя, что капитан ждет ответа, он сказал:

— На Балеарские острова, капитан Барнетт. На ночь можно бросить якорь в Ибизе, а завтра я решу, куда плыть дальше.

— Слушаюсь, ваша светлость, — капитан Барнетт вышел из салона.

Этот человек никогда не задавал лишних вопросов и не показывал своего удивления, какое бы распоряжение ни получил.

Герцог выпил еще немного бренди и стал, по обыкновению, до мельчайших деталей обдумывать ход дальнейших действий.

Прежде всего камердинер должен в Ибизе купить Селине что-нибудь из одежды. Потом он поговорит с девушкой, выяснит имя и адрес ее родных и пошлет им телеграмму. Когда они вернутся в Монте-Карло, он соберет ее в дорогу и отправит в Англию желательно под присмотром какой-нибудь взрослой разумной дамы. Ничего удивительного, если Селина побоится пускаться в такой долгий путь одна после всего, что она пережила.

Он поймал себя на мысли, что ему чрезвычайно интересно узнать, как же она попалась в эту ловушку, и намеревался даже произвести расследование самым серьезным образом.

Мысли Этерстона прервал вошедший камердинер:

— Юная леди уже поужинала, ваша светлость. Она съела совсем немного, но просила передать повару и вашей светлости благодарность за заботу о ней.

— Утром, Грегсон, — сказал герцог — вы должны сойти на берег и купить девушке что-нибудь из одежды, чтобы она могла, по крайней мере, показаться в Монте-Карло.