Любовь старой девы

— Я знаю, просто забыла накинуть крючок, когда ходила за газетой.

Он поцеловал ее в лоб, выпрямился и поправил календарь на крашеной двери.

— Прости, дорогая, что беспокою так рано, но я хотел поговорить с тобой перед тем, как уйду в офис.

Рори попыталась не сравнивать сухой чмок Чарлза с поцелуем, который она пережила с Кейном. На мгновение ей захотелось кинуться к Чарлзу в объятия и попросить поцеловать ее чувственно.

Вместо этого она предложила ему налить себе кофе, пока она переоденется.

Не то чтобы она считала свой вид неприличным, но рядом с Чарлзом, в его строгом костюме с галстуком, чувствовала бы себя помятой, неопрятной и сердитой. Состояние, не имеющее ничего общего с влюбленностью.

Впрочем, и в Чарлзе ничего такого не ощущалось. Едва она вернулась, накинув на пижаму желто-белый льняной пыльник, он завел свое:

— Аврора, мама решила снова переехать сюда.

Желудок Рори, наполненный приправленными медом хлопьями, арахисом и шоколадным молоком, которые она только что съела, свело судорогой.

— Это… мило, — прошептала она.

Чарлз прошелся по загроможденной кухне, поправил складку на пиджаке и уперся рукой в бедро.

— Да, хорошо… Полагаю, ее беспокойство можно понять. Я имею в виду, что дом еще на ее имя, понимаешь?

— Нет, я…

— Не то чтобы она не доверяла твоим хозяйственным способностям, — поторопился он объяснить. — Дело в том, что мама становится старше. И вполне естественно, что ей хочется собрать вокруг себя семью. Особенно сейчас, когда Эва развелась и снова переезжает на Западное побережье…

Эва. Сестра Чарлза. Она будет сегодня здесь. Ох, проклятие!

— Как я понимаю, твоя мать решила перекрасить дом. Мне лучше все упаковать и рассортировать. Когда, ты думаешь, она захочет приехать?

— Аврора… дорогая, боюсь, ты не совсем поняла. Дело в том, что дом достаточно просторный. Он был построен для большой семьи, но потом отец умер, когда Эве было пять лет, и …ну, жизнь так распорядилась… Мы надеялись, да… Сьюзен и я планировали… — Краска залила его бледное лицо, и он дернул свой серый полосатый галстук. — Естественно, такой разговор в данных обстоятельствах едва ли уместен. Что я хочу сказать…

В желудке у Рори заурчало. Наверно, арахис. Арахис и шоколад — два ее любимых лакомства. Но, забыв, что это ей вредно, она добавила в шоколадное молоко слишком много хлопьев. А арахис она ела с умыслом, потому что он дает протеин.

— Аврора, мать планирует жить с нами.

На этот раз желудок устроил настоящий бунт.

— Чарлз, извини, — крикнула она и кинулась в ванную.

Минут через пять бледная и потрясенная Рори появилась снова. Чарлз, налив себе в чашку кофе, проглядывал колонку бизнеса в «Джорнэл». Увидев ее, он вскочил, взял под руку и помог сесть на стул, будто у нее перелом ноги, а не спазм желудка.

— Ты проверялась у доктора?

— Да, на прошлой неделе. Ничего нет. Даже сформировавшейся язвы.

Пока еще, добавила она про себя. Ее подмывало сказать, что доктор первым делом спросил, не беременна ли она. Но Чарлз почувствовал бы страшную неловкость. И она тоже. Они не то что не занимались чем-то таким, но даже избегали разговоров на эту тему.

— Хорошо, я, правда, задержался, но все равно пришлось бы поставить тебя в известность. Вот так-то. Вероятно, вы с мамой сегодня попозже встретитесь и обсудите вопрос о комнатах и тому подобном. Мама рассчитывает на комнату с фасада, с ванной. Это была ее комната, до того как мы со Сьюзен поженились. Естественно, она хочет провести там последние годы.

Естественно? И вовсе нет. Только через ее труп! Почему все, что бы ни объявил Чарлз, бывает «естественно»? А если она не согласна с ним, то это «детские причуды»?

— Поговорим об этом позже, — уклонилась она от ответа. И, снова почувствовав приступ тошноты, все равно заставила себя улыбнуться, понимая, что ей предстоит пустить в ход все свои актерские способности. В самом деле, как только она заверила его, что все будет хорошо, он испустил удовлетворенный вздох и ушел, клюнув ее в щеку. — Проклятие, пропади все пропадом! — бормотала она, закрывая за ним на крючок раму с натянутой сеткой. И тут же демонстративно откинула крючок. Я отказываюсь!.. Какого дьявола! Неужели он рассчитывает, что я!..

В полном отчаянии она плюхнулась в кухонное кресло и тупо уставилась на собственные голые ноги. Двадцать минут спустя в этой позе и застал ее Кейн. Он постучал, открыл дверь и вошел. После того, что между ними случилось, ей следовало бы испытывать неловкость, но она чувствовала себя слишком несчастной, чтобы переживать еще и из-за этого.

— Насколько я понимаю, он уже сказал вам? — Кейн понюхал воздух и, обнаружив по запаху кофе, достал чашку и налил себе. — Вам полную? — предложил он.

— Я даже и не собиралась пить кофе, — подавленно вздохнула она.

— Преданность семейным правилам?

— Начинающаяся язва.

Ничего не говоря, Кейн изучал ее через заваленный книгами стол. Педантичная по природе, она еще на прошлой неделе отложила некоторые устаревшие справочники.

— Язва, ммм? И давно началась?

— Несколько недель. Может быть, месяц. — Она пожала плечами.