Любовь со странностями и без

– Откуда мне знать? Я не вникала. – Дина Самуиловна ударила ложечкой о стенку чашки, размешивая сахар, что с ней случалось в моменты расстройства.

– Ну хоть вы мне скажите! – расплакалась Ксения. – Не у Кирилла же мне спрашивать!

– Детка, что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? – Дина Самуиловна отодвинула чашку. Чай расплескался на блюдце.

– Что у нее есть, чего нет у меня?

– Молодость. Она его младше на двадцать лет.

– И что? – закричала Ксения. – Это особое достоинство? С каких пор?

– С тех пор, когда мужчина начинает чувствовать, что стареет. И ему становится нужна женщина, которая будет смотреть на него снизу вверх.

– То есть Алику понадобилась молодая дурочка?

– Не только Алику. Всем мужчинам рано или поздно хочется иметь рядом с собой молодую дурочку. Правда, не все на них женятся. Мой сын в этом смысле исключение из правил.

– Кирилл ее уже видел?

– Да.

– Значит, Алик с ней уже давно?

– По меркам Алика – давно.

– Все то время, что он жил со мной?

– Не все. Последние два месяца.

– Не может быть. Я не верю. У нас все было хорошо! Он меня любил. Я это чувствовала. Он хотел остаться!

– Да, дорогая, так и было. Просто тебя он любит по-другому.

– Как это?

– Ну как меня, например. Ты для него такая же константа, как мама, как сын. Ты все равно останешься. Не представляешь никакого интереса.

Ксения ничего не понимала. Прокручивала в голове все слова, события, прогулки, гостей. Ничего. Никакой подсказки, никакого недопонимания. Алик был с ней. Он не мог быть с другой. Она его тогда чувствовала, как никогда. Она даже старалась ему угодить – бежала домой с работы, смешила рассказами. Им было хорошо. Она видела, чувствовала, что Алику хорошо. Они были семьей, настоящей. Тогда откуда взялась эта Карина?

Почему он тогда ей ничего не сказал? Не был уверен, что с Кариной все сложится?

И тут ее как дернуло. На двадцать лет моложе. На двадцать. Молодость всегда привлекательна. Даже по утрам. Молодость легка, обманчива, наивна. Молодость не болеет и всегда на все готова. Она глупа и эгоистична, зависима и свободна одновременно.

Ксения получила под дых. Она не помнила, как вышла из квартиры Дины Самуиловны, как доехала до дома. Не помнила, что было дальше. Когда очнулась, увидела над собой лицо мужчины, того самого врача, который поставил ей диагноз «мигрень».

– Я умерла? – спросила она.

– Нет. Но вы будете пить таблетки. Я выпишу рецепт.

– Мне больно. Очень болит голова. Нет, не голова, спина. И ноги тоже болят. Руки. У меня болит все тело. – Ксения дотронулась до головы. Нащупала слипшийся комок волос. На пальцах осталась кровь.

– Что это?

– Вы упали в обморок. Ударились. Спина болеть будет – вы упали на стул.

– Это как в кино? Когда герой падает и ударяется виском об угол стола и умирает?

– Смешно. Но у вас свое кино. Так что начинайте пить таблетки и дойдите хотя бы до невролога. Я напишу телефон.

– Это пройдет. Я знаю, из-за чего. Надо ведь найти причину? Я ее знаю. Если исключу, то все будет хорошо. Правда ведь?

– Вы давно не спите?

– Давно. Но ничего страшного. Я отсыпаюсь в выходные.

Врач уехал, даже не сказав «До свидания, поправляйтесь».

Ксения отвернулась к стенке и заплакала.

А потом начала просто жить. Работала, встречалась с подругами, один раз испекла песочное печенье. Получились подгорелые лепешки. Купила набор – роспись картины по цифрам, расписала лепесток мака и бросила, надоело.

Ксения каждый день ждала звонка Алика. Но на сей раз пауза оказалась длиннее предыдущих. Ей ничего не мешало позвонить самой, она брала телефон и заставляла себя не звонить. Показать ему, что обижена, прекрасно понимая, что Алик и не заметит, что она не выходит на связь. Ксении даже удалось уговорить себя – если Алик позвонит, она не ответит. Не возьмет трубку. И не перезвонит, как делала это всегда.

Алик позвонил в тот момент, когда она перестала ждать. Так случалось всегда. Стоило ей успокоиться, прийти в себя, как Алик сваливался ей на голову. Он приглашал ее на свадьбу.

– Ты совсем не в себе? – Ксения ожидала чего угодно, но не приглашения на свадьбу. Она от такой наглости и беспардонности даже забыла все, что собиралась ему сказать.

– Да ладно тебе, не злись. Приходи, поболтаем, – как ни в чем не бывало сказал Алик.

– Что мы сделаем на твоей свадьбе? Поболтаем? – Ксения чувствовала, что в голове начинают происходить взрывы. Затылок казался чугунным.

– Ну ладно тебе, Ксю. Не дуйся. Ну что я должен был тебе сказать?

– Хотя бы банальное «прости».

– Ну прости. Придешь?

– Нет.

– Ладно. Слушай, я заеду, заберу пару книг? Очень нужно.

– Ты даже не эгоист. Ты просто клинический эгоцентрик. Ты хоть помнишь, что я живая? Я дышу, хожу. У тебя чувство жалости к близким сохранилось?

Ксения бросила трубку. У нее тряслись руки. Она выпила сразу две таблетки, которые прописал невропатолог, и проспала два дня. Приходила в себя, что-то ела и снова засыпала.

Кирилл присутствовал на свадьбе отца.

– Ну и как все прошло? – спросила Ксения скорее из вежливости.

– Нормально, – ответил сын.

Тогда Ксения решила, что если у Алика нормально, то и у нее будет нормально. Нормальнее не придумаешь.