Любовь - слепа

— Тёлки? Прямо во множественном числе? — иронично переспрашивает старший брат.

— Бро, я набиваю тебе цену. Не сечёшь? Кто на тебя поведётся, знай, что тебе за год дала только та милфа с третьего этажа…

Матвей проводит ладонью по лицу и смеётся.

— Ты такой долбоёб, Мак… Она оплачивает наши квитанции за квартиру…

— Бля, тогда вообще всё хреново, получается, даже она тебе не дала, — Матвей пытается дать брату подзатыльник, но тот вовремя уворачивается и переключается на меня. — Короче ты у него первая за миллион лет, ну не считая правой руки, и резиновой вагины… и…

— Просто заткнись… Мак, хватит, — просит Матвей, который не может от смеха нормально поесть.

От смеха у меня уже болит лицо и живот, и я никак не могу дожевать свой блинчик.

— Может чёнить замутим сегодня? — предлагает Макар.

— То есть, ты будешь с нами?

— Да, отдохнём все вместе. Ты, я, псина… Ну и Оскар тоже…

— Ах ты, крыса! — бросаю в него кухонное полотенце.

— Алина, что скажешь?.. Я голосую — против, — Матвей явно не в восторге от этой идеи.

— Я голосую — за. Оскар вылизывает яйца, он воздержался, — парень вопросительно смотрит на меня. — Ну так чё, ты как?

Макар, конечно не самый приятный в общении человек, но для меня важно сблизиться с ним.

— Я не против, — пожимаю плечами.

— Есть! — Макар делает победный жест рукой. — Бро, она запала на меня, я те отвечаю, — толкает брата локтем в рёбра, тот недовольно морщится.

— Это просто жалость, Мак. Как к ребёнку с особенностями развития…

— Иди на хер. Ты просто ревнуешь. Потому что ты старый и нудный, — он треплет брата по волосам, а тот всё-таки умудряется ответить ему подзатыльником. — Поедем на озеро? — предлагает Макар, потирая ушибленное место.

— Мммда уж… Буду плескаться во всю… — Матвей обречённо вздыхает.

— Да какого хрена ты ноешь? Ты сможешь поплавать, я знаю одно тихое место, там никого не будет, — Макар вопросительно смотрит на брата, но тот молчит. — Я буду рядом, бро… Ты сто лет не плавал, — в ответ снова тишина. — Она должна увидеть, какой ты в воде…

Вижу, как отчаянно Макар храбрится, как он старается подбодрить брата. Все эти подколы и шутки, это лишь для того, чтобы Матвей не чувствовал себя неполноценным. По лицу Макара видно, что он рад провести время с братом под любым предлогом.

— Алина, если я утону, прошу тебя, забери Оскара себе. Этот гад его угробит…

— Всё будет хорошо. Мы будем рядом, — сжимаю пальцами его тёплую ладонь. Макар с благодарностью смотрит на меня и одними губами шепчет:

— Спасибо…

На "Ниве" Макара мы довольно быстро добираемся до места. Мы с Матвеем сидим на заднем сиденье, Оскар рядом с ним, высунул голову в окно. Ветер бойко раздувает его уши и брылья, пёс щурится от встречного ветра и щенячьего восторга.

— Он улыбается, — говорю я Матвею.

— Ос любит ездить в машине, но при закрытых окнах ему некомфортно.

— Да, я помню, он скулил, когда ехал в моей машине.

Лицо Матвея смягчается, когда он гладит своего пса.

— Сейчас кто-то набегается, накупается, — в ответ на ласку хозяина, Оскар пытается лизнуть его в губы.

— Нажрётся всякого дерьма, — добавляет Макар с водительского кресла.

— Тебе надо будет следить за ним…

— Что? Твоя псина, ты и следи, — это парень просто непробиваемый.

— Я присмотрю за ним, — решаю вмешаться, пока разговор не перешёл в очередную перепалку.

— Спасибо тебе… Я боюсь, чтобы ему потом не стало плохо, — Матвей с благодарностью сжимает моё колено. Беру его за руку и мягко сжимаю, в ответ.

— Всё будет хорошо…

От места, куда мы приезжаем просто захватывает дух.

— Вау… — невольно вырывается у меня восхищённый возглас.

— Расскажи мне, что ты видишь, — просит Матвей.

Сердце сжимается от боли при этой просьбе, как же мне хочется, чтобы он мог видеть эту красоту.

— Мы у большого озера, это похоже на песчаный карьер. Всюду жёлтый песок, а вода в озере чистая и прозрачная. Вокруг озера растёт лес, сосны, ели и какие-то лиственные деревья. Над нами пронзительно голубое небо, которое отражается в водной глади. Озеро выглядит, как будто с буклета турфирмы.

— Знаешь, мне с каждым днём всё тяжелее представлять картинку, — вздыхает Матвей. — Мозг утрачивает нужные связи, из-за того, что они не используются. Даже сны я теперь вижу редко. Мои сны — это обрывки разговоров. Какие-то смутные образы. Мешанина из прошлого и настоящего.

— Ты помнишь себя? Своё отражение в зеркале?

— Очень смутно. На ощупь я какое-то чудище, косматое и заросшее бородой…

Провожу рукой по его лицу, вглядываясь в его черты, в невидящие глаза.

— У тебя прекрасное мужественное лицо. Волевой подбородок, ровный нос, мягкие полные губы. Твои ямочки на щеках, я просто обожаю.

— А я, вот, забыл, что они есть, — мужчина удивлённо улыбается.

— Больше всего я люблю твои глаза, цвета тёмного виски с янтарными искорками…

— Глаза которые ничего не видят, — с болью вздыхает он.

Становлюсь на цыпочки и целую его рядом с правым глазом, он прикрывает веки. Мои губы покрывают поцелуями мягкую кожу, касаясь трепещущих пушистых ресниц, бровей, морщинок в уголках глаз. Когда я отстраняюсь, то вижу, как по его щеке стекает слезинка.