Любовь с чистого листа

За продуктовым кооперативом начинается отличный для знаков и букв квартал. Кремовая надпись на кофейной вывеске итальянского ресторана. Через дорогу снова кремовый цвет, но это уже прачечная – простой жирный шрифт на темно-зеленом фоне с желтой обводкой, буквы сложены в вертикальной стопке, эргономично, так и должно быть сложено чистое белье. И мое любимое – какофония знаков старого местного магазина велосипедов – готический шрифт на адресной табличке, засечки в надписи на ярко-красной растяжке над дорогой. Кажется, она сделана от руки, как и надпись на стекле входной двери – белая с синей обводкой. «Мы здесь уже достаточно давно, – говорят знаки, – какая разница, сочетаемся мы или нет?»

Я иду дальше с поднятой головой, и кажется, будто обращаю внимание на знаки, которых раньше не замечала. Это неспроста. Я успокаиваюсь, как бывало, когда я только начала узнавать город, гуляя по нему, присматриваясь к окружению. Исследовала окрестности буква за буквой, знак за знаком. Это тронуло мое сердце, я влюбилась в город, научилась жить по-другому. Осознала, что здесь я могу быть кем угодно, а не той маменькиной девочкой из семьи из пригорода. Поздно вечером в метро, пропахшая едой и жутко уставшая, стараясь отгонять мысли о родителях и вероятности быть ограбленной, я вспоминала знаки и буквы, увиденные за день. Идеи гремели в голове громко, как рельсы под колесами поезда. Вот как я решилась на самый первый заказ – двадцать пять пригласительных открыток на вечеринку в честь восьмилетия сына моего кейтерингового менеджера.

Так я решилась выбраться из своего городка, открыть свой бизнес, благодаря которому Мэг Макворт стала «Парк-слоуповским планировщиком».

«Знаки есть, – я мысленно отвечаю Риду, все еще засевшему в моей голове. – Ты просто не знаешь, как их читать».

Не успев дойти до магазина, я вдруг понимаю. Нельзя изменить ситуацию с Сибби, с ее переездом, из-за которого мы еще больше отдалимся друг от друга, но ведь можно измениться самой, сделать что-то со своим одиночеством и замкнутостью, неспособностью сдерживать свои откровения при выполнении заказов, апатией к новому проекту, который может изменить всю мою жизнь.

Может быть, я наконец вспомню, что вообще-то все нарисованные мной буквы – знаки. Зачем так беспечно вталкивать туда какой-то шифр?

Надо возродить то ощущение, пройтись по улицам, увидеть знаки, вспомнить, почему я занялась шрифтами. Вдохновиться на проект, найти контент для соцсетей. Устроить цикл прогулок по местам с лучшими рукописными знаками. Разведать места, построить маршрут, дождаться потепления – это поможет мне как-то выйти из творческого ступора.

На подходе к магазину тяжесть утреннего разговора отступает. Я отпираю два массивных засова на железной двери – в былые времена здесь находился ремонт ювелирных изделий. Лампы не включаю – помещение достаточно освещено почти полуденным солнцем. До открытия можно навести порядок на полках, тщательно проверить кассу, подготовить кабинет для сегодняшних встреч с каллиграфами и шрифтовиками. Лашель в полдень, Йошико в 14:00, Дэвид в 15:30. Завтра вернется Сесилия, и я больше не смогу отвлекать себя подработкой в магазине.

Зато теперь у меня есть план. На секунду мне захотелось, чтобы в этом городе у меня был близкий человек, кому можно позвонить и просто сказать: «Привет, не хочешь прогуляться со мной для вдохновения?» Один из побочных эффектов нашего с Сибби разрыва – он вскрыл пустоту моих личных связей здесь. Я уважаю своих коллег и клиентов и наслаждаюсь общением с ними, но для них я лишь радостная, озорная Мэг, которая творит с легкостью и удовольствием, всегда улыбается и приятна в общении.

Звонить любому из них сейчас – когда я в ступоре, а моя дурацкая чреватая последствиями привычка возвращается в мою жизнь – совершенно исключено.

Хотя одиночная прогулка может неплохо напомнить мне о былых временах. Это и мой город, независимо от того, живет ли со мной Сибби и какие у нас отношения. Этот город – мой дом.

Подходя к кассе, краем зрения улавливаю что-то белое на потертом деревянном полу. Случайно оброненный клочок бумаги; я подбираю его. Вчера надо было подмести, это входит в чек-лист закрытия, но меня слишком напрягал Рид, ждущий у двери как статуя, чтобы отправиться на «невероятно неловкий саммит с эспрессо и травяным чаем».

Едва взяв клочок, вспоминаю, как мы стояли друг перед другом, а между нами лежала моя тайна. Это вовсе не клочок. Это безупречный, ровный прямоугольник. Экстраплотная бумага для карточек, скругленные углы за доплату. Черные чернила, тиснение – можно пройтись пальцем и ощутить каждую букву. Симпатичный шрифт с засечками – какой сюрприз.

Очень просто. Имя, должность, адрес, электронная почта.

«Это знак».

Впервые за много месяцев в голове зажигается искра.

Невероятная, возможно, мысль – и все же мысль.

Написать Риду Сазерленду и поинтересоваться, не хочет ли он стать частью моего плана.

Глава 4

Следующую неделю меня преследует и не слово, и не буква, даже не имя.