Любовь — последний мост

— Этот ускоритель, — начал он, поблескивая очками, причем в голосе его звучали металлические нотки, — был построен совместно несколькими немецкими университетами девятнадцать лет назад и запущен пятнадцать лет назад, то есть в 1982 году. На нем все университетские центры Германии, а также других стран, могут ставить свои эксперименты самого разного характера: от анализа термоядерной реакции до изучения свойств ядра атома. — Клагер сплел длинные пальцы рук и захрустел ими. — Сегодня у нас две опоры. Одна — это точные измерения качественных характеристик ядра, а другая — междисциплинарные исследования для прикладной ядерной физики, от высокоточного материального анализа до определения возраста и состояния грунтовых вод или каменистой почвы, для подтверждения отдельных физических свойств. В общем плане материальный анализ, проведенный с помощью ускорителя, ознаменовался такими успехами, что мы постоянно завалены заказами промышленных предприятий, а также археологов и медиков, если говорить о науке. Чтобы провести все эксперименты, о которых я упоминал, — для чего в первую очередь и был построен ускоритель, — и вдобавок к этому удовлетворить все заявки промышленности и науки, установка вон в том зале должна работать практически круглые сутки. Без заказов от промышленности нам не обойтись. Они приносят нам почти треть той суммы, которую поглощает эксплуатация ускорителя. Чистая наука нам таких средств не дала бы — особенно сейчас, когда все без исключения государства резко сократили расходы на академическую науку, — профессор Клагер встал и подошел к высокому окну. — Вы видите подъездные пути перед зданием. Мы получили огромный заказ от Немецких железных дорог. С помощью ускорителя частиц мы в состоянии произвести проверку колес и подвесок железнодорожных вагонов на предмет усталости металла. Об этой проверке мало кому известно. Материал, который должен пройти проверку, нам доставляют в открытых грузовых вагонах и на платформах из Дюссельдорфа, с вагоноремонтного завода. Зачастую ночью, а потом, тоже большей частью ночью, они отправляются обратно. Я вынужден сообщить об этом вам, господин Сорель, потому что при этих испытаниях, ну, при проверке, один человек погиб, а двое получили тяжелые увечья. Я, конечно, сразу отдал распоряжение остановить ускоритель и дал знать в прокуратуру. Господин доктор Ниманд и господин криминальоберрат Паркер исходят из того, что имело место компьютерное преступление. Извините, если я повторю: это исключено! Несчастный случай мог произойти в результате обыкновенной ошибки, допущенной на ускорителе, а не в результате диверсии.

— Мы не исключаем никаких возможностей, господин профессор, — сказал Ниманд, до сих пор хранивший молчание. Он был, как всегда, тщательно, может быть, даже подчеркнуто тщательно, одет, а губы у него, как всегда, были синими, бескровными. Несмотря на летнюю жару, он был в красном кашемировом пуловере под пиджаком. «С Коломбо ни малейшего сходства, — подумал Филипп. — Он под него работал в Эттлингене, когда совершенно мне не доверял».

— Поэтому, — продолжал Ниманд, — мы предложили господину Сорелю приехать сюда и присоединиться к группе экспертов из специальной комиссии «12 июля», которые прибудут сюда в ближайшие часы. Господин Сорель хорошо известен и у нас, и за рубежом как выдающийся знаток своего дела.

— Господин Сорель будет работать здесь в качестве сотрудника «Дельфи», — поторопился добавить Ратоф. Он скривил рот даже сильнее обычного. — Как никак этот ускоритель построен нашей фирмой. Необходимо как можно скорее выяснить, по какой причине произошел несчастный случай. Речь идет о репутации «Дельфи».

— Как видите, все связывают свои надежды, равно как и опасения, с результатами предстоящей проверки, — проговорил Паркер, внешний вид которого производил тягостное впечатление. — Полиция, прокуратура и руководство ускорителя условились, что без нашего ведома и нашего разрешения никакой — я подчеркиваю, никакой — информации о происшедшем средствам массовой информации передано не будет. Это положение станет действовать до тех пор, пока мы совместно не примем иного решения, — голос его становился все тише, он прокашлялся и утер носовым платком пот со лба.

Филипп озабоченно смотрел на него. Ему снова вспомнился репортер уголовной хроники из берлинской газеты Маске и то, что он рассказал ему о сыне Паркера.

Клагер предложил:

— Думаю, лучше всего будет, если мы сейчас пройдем к ускорителю. Я, естественно, готов оказать вам посильную помощь, хотя вновь и вновь подчеркиваю, что не допускаю и мысли о компьютерном преступлении.

Неожиданно взорвался Ратоф:

— Это вы подчеркиваете в моем присутствии уже в третий раз! Если вы желаете таким образом внушить нам мысль о том, что в несчастном случае повинна аппаратура, изготовленная под наблюдением «Дельфи»…

— Замолчите оба! — все с удивлением воззрились на прокурора Ниманда, которому было холодно в жару. — Никто никому ничего не инкриминирует! Не отравляйте и без того отравленную атмосферу!

Ратоф тут же дал задний ход: