Любовь понарошку, или Райд Эллэ против!

Кхамлэ восседал в обитом коричневой кожей кресле с резными деревянными подлокотниками. И он сам, и кресло, больше напоминающее трон, и белая фарфоровая чашечка с тонкой, изящно изогнутой ручкой, от которой доносился нестерпимый, вызывающий тошноту аромат крепкого кофе, смотрелись посреди южного леса инородно и неуместно.

— Подними голову, дитя, — от надтреснутого скрипучего голоса по спине побежали неприятные мурашки.

Совершенно переменившийся оленерогий грубо ухватил меня за подбородок, помогая выполнить приказ.

— Оставь! — Мужик на троне поморщился, обнажив мелкие зубы.

Если бы не они, его можно было назвать привлекательным, хоть и годился он мне в отцы. Благородная внешность, высокий лоб, зачесанные назад светлые волосы чуть ниже плеч. То ли седые, то ли от природы такие белесые, как у световиков. Он явно был лла’эно, но кто именно, так и не смогла определить.

Подсказала интуиция. Маг крови! Кто же еще?

Тут же почудилось, будто огромный слизень проник прямо в голову. Я инстинктивно закрылась наглухо, исторгая прочь все постороннее, хотя не думала, что смогу еще сильнее. Даже затошнило.

— Она, — величаво кивнув, Кхамлэ тут же про меня забыл, а наваждение пропало.

Оленерогий, ни слова не говоря, ухватил под руку, словно я пыталась сбежать. Повел обратно.

Мне показалось, он спешит так, что, будь его воля, рванул бы скачками.

— Тащить обяза…

Взгляд напоролся на двух культистов, которые несли под руки человека. Ноги пленника волочились по земле, а сам он, похоже, был избит и без сознания. Мой конвоир резко остановился:

— Это еще кто?

— Да вот, ошивался тут поблизости. Наверное, вчера упустили. — Один из фанатиков небрежно ухватил несчастного за волосы, приподнимая голову, и я едва сумела сохранить невозмутимо-безразличное выражение лица, сдержав крик.

Великая Мать, они поймали Райда Эллэ!