Любовь под прицелом. Рикошет

Я ведь уговаривала отца разрешить мне пойти в армию – тогда мне казалось, что это моё, – но он сказал «нет». С одной стороны это и к лучшему – не думаю, что я справилась бы, – и к худшему, потому что я полезла в журналистику, чтобы оказаться в конечном итоге возле той хибары, набитой абреками. Во мне было слишком много энергии, которую нужно было куда-то девать, а здесь я могла и реализовать своё любопытство, и чувствовать себя нужной, и получать выброс адреналина, который делал мою жизнь интересной.

Если бы знала, что моя тяга к безумствам закончится смертью друга, пошла бы работать уборщицей.

За дверью раздаётся тяжёлый вздох.

– Если это окажется твоя глупая попытка освободиться…

– Она вовсе не глупая, – возмущённо перебила его. – Но дело не только в свободе. Я знаю то, чего не знаешь ты, и наоборот, а это бесит. Вместо того чтобы работать вместе и собрать картину в одно целое, мы сидим каждый в своём углу и понятия не имеем, куда пристроить детали мозаики.

Тишина в ответ заставляет напрячься. Это был тот самый единственный козырь, о котором я говорила ещё в самом начале, и теперь ситуация от меня не зависела – мне пришлось положиться на любопытство Артёма и надеяться, что его будет достаточно, чтобы открыть эту проклятую дверь.

Звук поворачивающегося в дверном замке ключа становится ответом на мои вопросы и сбрасывает гору с моих плеч.

Кажется, мы всё же сможем сдвинуться с мёртвой точки.

Мы с Артёмом не виделись всего чуть больше суток, но мне показалось, что за это время он как-то изменился: взгляд стал жёстче, под глазами залегли тёмные круги, линия челюсти стала твёрже – и всё это было на моей совести. В конце концов, из нас двоих кто-то должен был быть умнее, но никто не захотел уступать другому, потому что мы оба те ещё гордецы. Поддавшись какому-то внутреннему порыву, я висну у парня на шее, таким способом прося прощение и выражая поддержку: он для меня был готов в лепёшку разбиться и защищать ценой собственной жизни, так что это самое меньшее, что я могла сделать. Я чувствую в горле комок оттого, что мы страдаем по собственной глупости, но я не могу изменить прошлое – зато способна повлиять на будущее.

Секундная заминка… и я чувствую, как руки Артёма обнимают меня в ответ.

– Мне так жаль…

Не знаю, за что именно я извинялась. Скорее всего, за всё сразу, и Тёма это понимал.

– Мне тоже.

Отстраняюсь, не выпуская его до конца, и всматриваюсь в ответный взгляд, чтобы убедиться, что мы оба готовы говорить и слушать. Парень кивает, выражение его лица немного смягчается, и он пропускает меня в гостиную, как и прежде битком набитую охраной. Те посматривают на меня с долей недоверия, но это легко игнорировать: самое главное, что Артём готов к сотрудничеству. Я сажусь на диван, втиснувшись между двумя шкафами, которые пожелали остаться рядом, а Артём садится прямо на кофейный столик напротив – чудо, что он его выдержал!

– Давай сделаем так, – предложил парень. – Ты расскажешь, как этот хитрый сукин сын с тобой связался в первый раз, как пробрался в дом твоего отца и что от тебя хотел, а после я поделюсь тем, что знаю сам, несмотря на то, что Геннадий Иванович запретил делиться с тобой чем-либо – особенно после твоей «милой» выходки.

– Кто бы сомневался… – проворчала я себе под нос.

Такой расклад мне не нравится совершенно; в случае чего Артём запросто может дать заднюю и передумать выполнять свою часть сделки, если посчитает это... кхм... нецелесообразным, и тогда я останусь с носом. Но и показать ему своё недоверие я не могла – это пошатнёт наше и без того зыбкое перемирие и лишит нас обоих возможности прекратить весь этот кошмар, который уже сидел в печёнках.

Боюсь, мне придётся рискнуть и первой довериться ему до конца.

– Тот доставщик, который принёс бельё, – начала рассказ, и Тёма закатил глаза. – В пакетах конкретно этой фирмы внутри есть потайной кармашек, в который они обычно вкладывают визитки со своими номерами телефонов – туда Макс и спрятал свой контакт.

– Я так понимаю, имя он назвал не настоящее.

Не вопрос – констатация факта.

– Это я его так назвала, – призналась я. – На мой вопрос об имени он не ответил – предложил самой выбрать ему любое. Учитывая, что именно оно нас в каком-то смысле и познакомило, мне показалось это символичным.

– Рыцарь хренов, – услышала чей-то комментарий слева.

Крепкий боец потирал челюсть и недобро хмурился, и я невольно задалась вопросом, что он здесь делает, если ему всё это не по душе.

– Всё сказал? – прорычал в его сторону Артём, и тот затыкается. – Дальше что?

– Я ему позвонила, – продолжила исповедь. – Максу тоже были нужны ответы, и я рассказал ему всё, что знаю, в обмен на информацию с его стороны.