Любовь побеждает все

— Что-то новенькое. — Знание, что равнодушные комплименты удовлетворят Клариссу, спасло Эй Джи от откровенной лжи. — Что это?

— Ягоды шиповника. Я считаю, что днем он очень успокаивает. А тебе, кажется, надо немного успокоиться, Аврора.

Эй Джи поставила чашку и, повинуясь потребности двигаться, встала. Намеренно оставляя свободное место в своем графике, она знала, что поедет к Клариссе. И понимала, что придет за помощью, хотя неоднократно повторяла себе, что не нуждается в ней.

— Мамочка! — Эй Джи снова села на диван, где ее терпеливо ждала Кларисса, потягивая целебный чай. — Кажется, я попала в неприятную ситуацию!

— Ты слишком многого требуешь от себя. — Кларисса взяла ее за руку. — И всегда требовала.

— Что мне делать?

Кларисса, опершись о спинку дивана, пристально смотрела на дочь. Она никогда раньше не слышала от нее подобных фраз, и теперь ей хотелось дать дочери правильные ответы.

— Ты напугана?

— Я в ужасе! — Эй Джи снова встала, не в силах сидеть. — У меня почва уходит из-под ног! Я теряю контроль над собой!

— Не всегда нужно контролировать себя, Аврора.

— Мне необходимо. — Она оглянулась и чуть заметно улыбнулась. — Ты должна это понимать.

— Я понимаю. Конечно, я понимаю. — Но ей так хотелось, чтобы ее дочь, ее единственный ребенок, жила в мире с собой. — Ты постоянно защищаешься, потому что однажды тебе причинили боль и ты решила, что больше этого не допустишь. Аврора, ты любишь Дэвида?

Кларисса знала, что все дело в нем. Естественно, она знала это без слов. Эй Джи это понимала.

— Может быть, и полюбила бы, если бы сейчас не удержалась.

— А разве так плохо кого-то полюбить?

— Дэвид не кто-то! Он слишком силен, слишком подавляющ. Кроме того… — Эй Джи сделала довольно долгую паузу, чтобы успокоиться. — Я думала, что уже однажды любила.

— Ты была слишком молода. — Кларисса никогда еще не была так близка к настоящей ярости. Она резко поставила чашку на блюдце. — Умопомрачение — это еще не любовь. Оно требует большего, а дает меньше, чем любовь.

Эй Джи остановилась в середине комнаты. Идти действительно некуда.

— Может быть, это просто умопомрачение? Или жажда?

Кларисса подняла бровь, продолжая спокойно пить чай.

— На этот вопрос можешь ответить только ты. Я почему-то не думаю, что ты бы стала менять свой график работы и приезжать ко мне в середине рабочего дня, если бы тебя это не заботило.

Эй Джи, засмеявшись, подошла и опустилась на диван рядом с матерью:

— Ах, мамочка, таких, как ты, больше нет! Нет!

— У тебя никогда не было нормальной жизни, правда?

— Нет. — Эй Джи положила руку на плечо Клариссе.

— Аврора, твой отец очень любил меня. Любил и принимал фактически не понимая. Я даже представить не могу, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не перестала контролировать себя и не полюбила бы его в ответ!

— Он был особенным, — пробормотала Эй Джи. — А в большинстве мужчин нет ничего особенного.

Совсем недолго поколебавшись, Кларисса откашлялась:

— Алекс тоже принимает меня.

— Алекс? — Эй Джи в замешательстве приподнялась. У Клариссы покраснели щеки, в этом не было никаких сомнений. — Ты и Алекс… — Как задать подобный вопрос матери? — У вас с Алексом серьезно?

— Он просил меня стать его женой.

— Что? — Слишком ошеломленная, чтобы рассуждать трезво, Эй Джи отшатнулась и глотнула воздух. — Женитьба? Ты же его едва знаешь! Вы познакомились только несколько недель назад! Мамочка, ты достаточно зрелая женщина и должна понимать, что такое важное событие, как женитьба, следует предварительно обдумать.

Кларисса буквально засияла.

— Однажды ты станешь замечательной матерью! Я никогда не умела читать такие нравоучения!

— Я не собиралась читать тебе нравоучение, — сделав глоток чая, буркнула Эй Джи. — Просто я не хочу, чтобы ты необдуманно пустилась в эту авантюру!

— Поэтому я тебе и рассказала. Ты унаследовала от отца его здравомыслие, а моя семья всегда была слегка взбалмошной.

— Мама… помнишь, как вы с Алексом обсуждали чтение по ладони для документального фильма?

— Конечно.

Замешательство нарастало вместе с ощущением неизбежности.

— Ты ведь тогда что-то почувствовала?

— Ощущение было очень сильным и очень ясным. Признаться, я пришла в смятение, осознав, что мужчина может увлечься мною после стольких лет одиночества. И до того момента я не предполагала, что могу к кому-либо испытать подобные чувства.

— Но тебе нужно время! Я не сомневаюсь в твоих чувствах и интуиции, ты это знаешь, но…

— Дорогая, мне пятьдесят шесть лет! — Кларисса покачала головой, удивляясь быстротечности жизни. — Мне нравилось жить одной. Вероятно, мне предназначено судьбой некоторое время прожить в одиночестве. Но теперь я хочу с кем-нибудь разделить остаток своей жизни. Тебе всего двадцать восемь, ты довольна жизнью и вполне способна жить одна. И все же тебе пора перестать бояться разделить с кем-нибудь свою жизнь!

— Это другое.

— Нет. — Она взяла Эй Джи за руки. — Любовь, привязанность, потребность — они для всех одни и те же! Если Дэвид тот человек, который тебе нужен, ты это поймешь. А поняв, ты должна принять его.