Любовь по соседству (ЛП)

Затем Илья предложил мне переночевать в их доме, когда я не буду чувствовать себя в безопасности в своем. Таким образом, я остался на один день и больше никогда не покидал их. У меня даже была своя собственная комната. Сесилия, которую я называю мамой, на следующий день купила мне полный шкаф одежды и три пары обуви.

Я даже не знал, что у человека может быть три пары обуви. У меня была всего одна, и та разваливалась.

С этого дня Ник начал представлять меня, как своего брата. И я действительно считаю Ника и Макса братьями.

Однажды в спортзале Ник случайно увидел мои шрамы и синяки. Он спросил меня о них, но я не ответил. Я не приходил домой в течение недели. Когда я, наконец, вернулся, мама плакала от облегчения. У меня никогда не было кого-то, кто беспокоился обо мне. Она сказала мне никогда не пугать ее так снова.

Я улыбаюсь, вспоминая. Я принял свое наказание без слов. Мамины слезы любви стоили мне неделю домашней работы.

Маме нравится Нат. Она сказала мне, чтобы я набрался смелости и пригласил ее куда-нибудь.

Да.

Честно говоря, я бы предпочел, чтобы муравьи грызли мои яйца.

Так эта злючка — моя новая соседка.

Черт побери.

Я ухмыляюсь.

По крайней мере, вид будет приятный.

Глава вторая Дружба с Духом

Я смогла встать только после девяти.

Бодрствование прошлой ночью сказалось на мне. Я слышала сигнал будильника, но мое тело действовало по собственной воле и нажимало повтор.

Четыре раза.

Я вытащила задницу из постели и даже не помнила, приняла ли душ. Так или иначе, в таком коматозном состоянии мне удалось собраться, достаточно прилично одеться и довезти себя до работы.

Я вхожу через дверь, и Мими смотрит на меня из-за прилавка. Ее глаза расширяются, и она заявляет:

— Ничего себе. Ты выглядишь ужасно.

Я показываю ей средний палец, и она хихикает. Я захожу в зал и кричу:

— Общий сбор.

Тина и Лола подходят к нам с Мими за кассой и при этом выглядят немного настороженно.

«О, чики. Вы понятия не имеете».

Тина говорит тихо:

— О, милая. Ты выглядишь больной. Ты в порядке?

Я отвечаю:

— Нет. Все не в порядке. Ни в малейшей степени.

Лола выглядит обеспокоенной, кладет руку мне на плечо и спрашивает:

— Что случилось, Нат?

Мой рот наполняется слюной, когда за прилавком я нахожу шоколадные кексы Тины с арахисовым маслом. Я хватаю один, разворачиваю его и засовываю в рот целиком. Я закрываю глаза в блаженстве и стону.

Мой рот полон, так что мой ответ немного невнятен.

— У меня была стычка с моим соседом прошлой ночью.

Мими ухмыляется:

— Уже вляпалась в неприятности? Детка, ты должна была подождать, по крайней мере, неделю.

Тина спрашивает:

— Какая стычка?

Глаза Лолы расширяются, и она громко шепчет:

— О, нет. — Затем она догадывается: — Громкий секс?

Я проглатываю кекс, стреляю из воображаемой пушки в Лолу и объявляю:

— Бинго!

Тина сочувствует:

— О, милая. Ты так любишь поспать! Это отстой.

Я посмеиваюсь и провожу рукой по лицу.

— Вы понятия не имеете, девчонки. Три долбаных раза. Я не смогла уснуть до трех часов ночи, прежде чем решила пойти туда. Невысокого роста женщина открыла дверь, и она выглядела достаточно приятно. Когда она собиралась извиниться, подошел ее мужчина.

Лицо Лолы искажает гримаса.

— Мудак. Он ведь мудак, да?

Я опускаю лицо и хихикаю в ответ:

— Вы не представляется, насколько вы правы. Только мы знаем этого мудака.

Мими морщится в замешательстве, когда спрашивает:

— Кто он?

— Да, кто он? — спрашивает Тина.

Я делаю шаг назад, вытягиваю руки вдоль тела и прочищаю горло:

— Мой новый сосед — Дух.

Все три женщины громко ахают, и Лола прикрывает рот руками. Я медленно киваю.

О, да. Это просто случилось, дамы.

Тина бормочет:

— Что он... как?

Мими не может контролировать себя, она смеется. Губы Лолы дергаются. Я сужаю глаза на них и удивляюсь, почему я дружу с этими девушками.

Тина и Ник узнали о нас с Духом, потому что случайно услышали нас в конференц-зале той ночью, когда у нас был секс. Я рассказала Мими и Лоле на работе, когда они спросили, почему мы с Духом больше не общаемся. Я не люблю секреты. Предпочитаю быть честной с людьми. Иногда, как мне сказали, я могу быть слишком честной. Но я не могу изменить себя.

Лола выпрямляется и говорит тихо:

— Это отстой, детка.

Мими смеется:

— Да. Это полный отстой. Сожалею.

Я хмурюсь, глядя на Мими.

— Ты не звучишь так, будто сожалеешь, ведьма.

Она смеется сильнее, и я стараюсь не ухмыляться. Мими обращается со мной как мои сестры. Это потрясающе, потому что я скучаю по ним, а с Мими рядом чувствую себя как дома.

Тина привлекает меня в объятия и шепчет:

— О, милая, прости. Это, должно быть, тяжело для тебя.

Я лгу:

— Нет. Это не так. Просто будет очень здорово, если я никогда не увижу его снова. Избегать его лучше всего.

Лицо Мими становится серьезным, и она тихо спрашивает:

— Почему ты должна избегать его, если тебе хорошо с ним?

Девушки смотрят на меня целых тридцать секунд, прежде чем я спокойно отвечаю:

— Эй, он сказал ей, что я «Никто».

Мими хмурится, Лола вздыхает, и Тина медленно качает головой.

Я по-прежнему говорю шепот:

— Это больно. Очень сильно. И я, возможно, плакала.