Любовь по обмену

Точнее, я не сразу узнаю его, потому что видела всего пару раз и то мельком. Но, когда поворачиваюсь и смотрю пристальнее, в глаза сразу бросаются знакомые черты: аккуратный нос, большие глаза, красивой формы губы — они ведь с Машкой двойняшки. Еще год назад парень был худым, несуразным, а теперь вон — возмужал, черты лица заострились, руки стали крепче, взгляд серьезнее. Мужчина!

И только появившаяся сережка в носу да широкая улыбка придают ему мальчишеского шарма.

— О, привет, — удивленно бормочу я. — Тебя не узнать.

— Тебя тоже! — Усмехается он. — Зоя, да?

— Ага.

— Возьмем чего-нибудь выпить? — Просит Солнцева у Пашки. Оборачивается к нам. — Ну, там водички, сока, молочка. У меня сейчас вынужденная безалкогольная диета, знаете ли. Всем рекомендую.

Когда они отходят к бару, говорю Маше на ухо:

— У тебя будет племянник, это круто.

Она смеется:

— Еще бы. Эта парочка все лето кровь нам пила. Ссорились, мирились, сходились, расходились. Солнце так вообще прославилась тем, что влезла на фестивале в Адлере в номер к британской звезде. Джона Н. знаешь? Вот, к нему.

— Что?!

— Это, как и все, что она делает, у нее совершенно случайно вышло, но скандал был ого-го. Пресса еще долго называла ее русской невестой Джона, а Пашка мой бесился от этого страшно. Но ничего — теперь вон, дружат все втроем. Тот его в Лондон зовет, совместный трек записать хочет.

— Да ла-а-адно… — Округляю глаза.

— Ага. — Как будто ничего сверхъестественного не сказала, пожимает плечами Маша. — Вы даже познакомиться сможете, потому что они Джона к нам на свадьбу пригласили зимой.

— Мне не могло так повезти… — Почти теряю дар речи.

— Ага, а с «Дайвёрсами» мы можем в гримерке выпить после концерта. Это сейчас они — звезды, а еще полгода назад были такими же простыми ребятами, как мы с тобой. Я всех их знаю: Ника, Майка, Борьку, Ярика, Леську [1].

— О, боже, она зовет Лесси просто Леськой… — Обмахиваю себя ладонями. — И где я так напилась?

Сурикова хихикает:

— Еще не напилась, поэтому нужно срочно это исправить. — Машет рукой, подзывая Диму. — Мы здесь!

И тот идет в нашу сторону вместе с Пашей и Аней.

— А сережка у него в носу — это типа их с Солнцевой обручальное кольцо. — Шепчет Маша.

— Ну и парочка! — Усмехаюсь.

— Да. Хулиган и оторва. — Соглашается подруга. — Отличный союз, если честно. Иногда не важно, разные вы или сильно похожи, главное, чтобы были на одной волне.

Мы стоим все вместе, болтаем о всякой чепухе и пританцовываем, когда под крики и аплодисменты на сцене начинают устанавливать оборудование. У меня уже шея болит оглядываться по сторонам в поисках Джастина. Сердце не на месте. Воображение рисует мрачные картины того, как он решил провести время наедине с Викой и потому опоздал к началу.

Но уже через минуту я замечаю их за дальним столиком в углу. Там Вика, ее подружки, с ними Лысый и мой американец со стаканом чего-то (судя по цвету — виски с колой) в руке.

— Привет, красавица! — Кто-то обхватывает меня за талию со спины.

Оборачиваюсь. Игорь!

— Привет! — Высвобождаюсь. — Ты чего пугаешь? — Улыбаюсь.

— Прости. — Его карие глаза восхищенно оглядывают мой наряд. — Прекрасно выглядишь!

— Спасибо.

— О, привет, Маш! И ты… — Встретившись взглядом с Суриковой он тянет руки и к ней, но вдруг замечает Калинина и осекается. — Здорово, Димон! Как дела?

Сначала мне кажется, что я вижу какое-то напряжение между ними, но потом Дима жмет его руку, наклоняется и хлопает по плечу. Парни о чем-то беседуют, смеются, но нам уже не слышно: свист и крики оглашают появление на сцене музыкантов. В эту секунду я поворачиваюсь в ту сторону, где видела Джастина и… натыкаюсь на него самого.

Сначала мы смотрим друг на друга, как люди после долгих лет разлуки, а потом мне, наконец, удается произнести:

— Привет. — Слова тают в шуме аплодисментов.

Он сегодня первый, кто не разглядывает мой наряд, а смотрит прямо в глаза.

— Привет. — Говорит с легкой улыбкой.

— О, Джаст, дружище! — Дима подходит и приветствует его рукопожатием. — Мы уж думали, что ты не придешь.

— Мы были в каком-то кафе. Не знаю. — Объясняет он, продолжая бросать на меня взгляды. — Пришли только что.

Смотрю на него, и желудок колотит нервной дрожью. Он роскошный. У него самые широкие плечи из всех присутствующих парней, самые красивые, самые сильные руки. Он выше всех. И у него прекрасные, добрые синие глаза. А еще Джастину чертовски идет эта светло-голубая рубашка, которую я сама ему выбрала. И он, конечно же, надел ее на белую футболку — это так по-американски!

Стараюсь не смотреть на него, но у меня плохо выходит. Невозможно отвернуться к сцене, зная, что он стоит рядом, что можно почувствовать тепло его тела при желании. И по мне будто холодный ветерок пробегает, руки гусиной кожей покрываются. А к щекам жар приливает. Да так сильно, что хочется руками их прикрыть.

— Начинается! — Подошедшая Вика с улыбкой виснет на его локте. Дергает дважды, пока он не поворачивается, обратив на нее внимание. — Начинается!

Вздыхаю, провожая их взглядом. И замираю, когда вижу, что он все-таки оборачивается, чтобы посмотреть в мою сторону.