Любовь по обмену

— Ди-ма! Ди-ма! — Скандируют девчонки.

Маша предпочитает не смотреть. Пока ее парень пытается удержаться на коварной «бабочке», она предпочитает рассматривать дятлов. На всякий случай тоже поднимаю голову, вдруг посчастливиться заметить птицу, которую в Сан-Диего можно увидеть разве что по ящику или в зоопарке. Но среди ветвей никого не видно, стук тоже не слышен. Понимаю: Маше просто невыносимо это напряжение, и она не может наблюдать за испытанием Димы.

Тот уже покачивается на самой середине, едва удерживаясь на тросах. Самый сложный отрезок: верхний трос опущен к самым твоим ногам, очень высока вероятность при малейшем неосторожном движении свалиться вниз. Но Калинину везет: он быстро перехватывается, восстанавливает равновесие и продолжает путь под наши громкие аплодисменты. А уж третья переправа для него и вовсе ерунда — Дима преодолевает ее за несколько секунд, точно юркая кабинка на горнолыжном курорте.

Я иду последним среди парней. Мне не привыкать, что на меня все смотрят: с детства в спорте. Но ведь сегодня за моей спиной Зоя. Она наблюдает, судорожно заламывая пальцы, и верит в мою победу, поэтому от напряжения меня колотит, а руки с ногами и вовсе отказываются слушаться — они будто деревянные. Пытаюсь собраться с духом, и азарт все-таки побеждает — я готов.

Наверное, это качество всех спортсменов, которые сражаются в игровых видах спорта. Страсть, порыв, эмоции, задор. Все это движет тобой, дает мотивацию, чтобы не сдаваться, бороться до конца, даже если надежды уже не остается.

Слышу звук горна, выдыхаю и начинаю движение. Получается на удивление быстро, руки горят, но терпимо, равновесие тоже удерживается. Спрыгиваю и быстро бегу на «бабочку». Вот здесь с моим ростом приходится попотеть: на самой середине стараюсь выровнять положение тела так, чтобы ни голова, ни задница не тянули меня вниз. Сумев перехватиться, продолжаю путь и через несколько шагов уже спрыгиваю на землю.

На ребят не смотрю, но среди двух десятков голосов с легкостью узнаю ободряющий голосок Зои.

— Давай, Джастин, ты сумеешь! — Кричит она, пока ее слова не заглушает горн.

И у меня вдруг прибавляется сил. Пристегнувшись карабином к тросу, пробую перебирать руками и ногами. Быстро нахожу удобный способ и начинаю движение. Стараюсь ускориться и не смотрю по сторонам. Наверняка, похож сейчас на большую обезьяну, но кого это волнует, когда на кону целых три очка?

Последний рывок, и мои ноги, наконец, упираются в дерево. Слышу крики ребят. Руки Димы подхватывают меня, останавливают и помогают отстегнуть карабин. Спрыгиваю вниз, немного неуклюже, но все равно чувствую себя кем-то вроде героя. Посмотреть в сторону оставшихся на старте девчонок духу не хватает — вдруг увижу ее взгляд, от которого сердце сначала замирает, а потом начинает биться, как сошедшие с ума часы? Поэтому, медленно отряхивая руки, гляжу себе под ноги и отхожу назад.

Первыми из девушек идут те, что покрепче и поспортивнее, но не каждой из них удается преодолеть второе испытание. Двое падают и выбывают. Мы приободряем их аплодисментами и дружескими хлопками по плечу. Падает и Вика. Кажется, она немного увлеклась тем, как выглядит ее фигура — картинно выпрямляла спину и оттопыривала назад ягодицы, поэтому падение вниз лицом и расстраивает ее настолько, что она плачет.

Сев на пенек, Вика отчаянно всхлипывает. Скинув кепку на траву, она резкими, дергаными движениями пытается отряхнуть пыль, намертво въевшуюся в ворот ее футболки. Верные подружки предлагают ей бутылку воды, но девчонка отрицательно качает головой. Кажется, ее ничто теперь не утешит.

Пока внимание остальных ребят приковано к проходящим испытание девочкам, сажусь перед ней на корточки.

— Было больно? — Спрашиваю.

Она поднимает на меня немного раскосые светлые глаза.

— Чуть-чуть, — произносит жалобно. — Я… я… просто… корова!

Утешать девочек немного не моё. Ну, не умею я этого. Когда Челси выла в детстве, я просто отворачивался, чтобы не слышать. Трудно начинать в таком возрасте, но приходится:

— Ну, что ты. — Отрицательно качаю головой. — Ты была очень… грациозна. Просто… тебе не повезло.

Вика сияет. Всхлипнув, она утирает нос тыльной стороной ладони. А мне внезапно становится смешно, потому что она только что размазала грязь таким образом, что над губой у нее теперь красуются экстравагантные усики а-ля Гитлер.

— Спасибо, Джа-аст, ты такой милый, — говоря это, она складывает губы уточкой.

— А ты больше не плачь. — Улыбаюсь я и встаю.

Подхожу ближе к натянутым тросам, чтобы посмотреть на Зою.

Моя сердце — пойманная в сети рыба, оно так же высоко прыгает и в поисках спасения стучится о ребра. Нельзя вот так просто стоять и пялиться на нее, ужасно хочется подойти — вдруг понадобится быть рядом, чтобы подхватить ее.