Любовь по обмену. Разрешите влюбиться

Поднимаю стаканчик и вижу лица ребят: на них удивление, беспокойство, азарт. Девчонки заранее морщатся, сопереживая мне, Ира даже задерживает дыхание. Быстро отправляю напиток прямо в рот, глотаю и чувствую, как слезы начинают подступать к глазам. Адская гадость обжигает мой язык, горло и горячим сгустком спускается по пищеводу. Очень хочется кашлять, но я все-таки сдерживаюсь.

– Ешь, ешь, ешь! – Командуют парни.

Мне дурно. Как я могу после этого съесть еще какую-то непонятную мерзость? Морщусь. Предполагаю, что мое лицо походит сейчас на сморщенную куриную задницу, но ничего не могу с собой поделать.

– Кусай, Джастин, – сквозь гул прорывается тоненький голосок Зои.

Мне хочется ухватиться за него, как за спасательный круг. Не могу сопротивляться этой девушке. Послушно подношу бутерброд к носу, втягиваю аромат черного хлеба, открываю рот.

– Смелее. – Хихикает она, видя слезы, выступившие в уголках моих глаз.

А, к черту! Откусываю и жую. Зажмуриваюсь.

Спиртное устраивает в моей груди пожар. Или это близость Зои так действует? В любом случае, мне горячо, хорошо и… вкусно. Что? Широко распахиваю глаза. Вкусно! Невероятно…

– Молодец! – Подбадривают ребята.

– Мужик! – Дима пожимает мне руку. Пока я пытаюсь отдышаться, наливает мне еще столько же. – Есть такое правило: между первой и второй перерыв должен быть не большой.

– Что? – Изумляюсь. – А как же соревнования? Ты же сказал, что только одну?

– Надо, Джастин, надо. – Сурово говорит он. – Веселее будет!

Беру стаканчик и оглядываю их.

– А почему вы не пьете? Эксперимент надо мной ставите, да?

Никита хмурится:

– Джаст, считай, что это твоя инициализация. Мы принимаем тебя в наше фратернити – большое русское братство!

– О’кей, давай за компанию. – Дима наливает себе в стакан две капли и чокается со мной. – За турслет!

С ужасом смотрю, как он выпивает эти две капли, не запивая и не заедая, и убирает бутылку в сумку под стол. Правда, потом брезгливо морщится и выдает:

– Какая же дрянь…

С трудом заставляю себя выпить предложенное, заедаю напиток бутербродом и с удивлением отмечаю, что к жару в груди добавляется еще и особая, приятная расслабленность.

Потом мы дружно собираемся, выходим большой веселой компанией на свежий, пропитанный сосновой смолой, воздух, закрываем домик и спускаемся к административным зданиям. Идем к большой асфальтированной площадке на берегу реки, и все это время я бесстыдно пялюсь на аккуратную, вздернутую попку Зои, к которой так и хочется прикоснуться руками, губами, зубами… Все мои проблемы, кажется, отходят на задний план. Мне хорошо… Боже, да я пьян…

19

Зоя

Глубоко вдыхаю теплый осенний воздух. Птички звонко щебечут над головой, солнышко играет яркими лучами, ласковый ветерок с каждым дуновением приносит запах реки и прелой травы. Хочется петь и улыбаться. Природа наполняет легкие не просто чистым воздухом, а настоящим дыханием перемен.

– И зачем надо было вливать в американца эту гадость? – Спрашиваю Машу, когда мы подходим к месту построения. – Понятно, что эти две рюмки из него через пять минут выветрятся, а если кто-нибудь застукает его с перегаром?

– Зато, смотри, как парень расслабился. – Шепчет она.

Мы останавливаемся, и я оборачиваюсь назад. Парни оживленно что-то обсуждают между собой. Джастин выглядит веселым, довольным и не устает фотографировать на смартфон все, что видит вокруг.

Напряженная морщинка на его лбу, наконец, разглаживается, глаза широко распахнуты. На солнце они светятся ультрамариновым синим – поистине волшебный цвет. Такими яркими и сочными бывают разве что сгущающиеся над городом сумерки – полуночные, густые, почти непроглядные.

И почему-то при взгляде на них у меня так сильно давит в груди. Это сродни какой-то боли: понимаешь, что они самые родные для тебя, эти глаза, самые дорогие – только в них смотрелась бы до конца своих дней. И одновременно тяжело осознавать, что столь желанное может быть таким далеким и недоступным, даже если находится всего в метре от тебя.

– И для смелости, – добавляет Дима, подходя ко мне вплотную и надевая белую кепку с эмблемой группы.

Его слова выдергивают меня из падения в бездну.

– Что? – Бормочу, будто во сне.

Но парень уже отвернулся. В руках у него целая стопка головных уборов, которые он раздает по очереди всем нашим одногруппникам.

– Полоса препятствий, болота, грязь. – Подсказывает Маша, вставая на цыпочки, чтобы лучше разглядеть собирающихся возле столика жюри преподавателей. – Немного смелости Джастину определенно не помешает.

– Ага… – Соглашаюсь. – А кто готовил речевки, песни, визитку?

Мой вопрос не праздный, я вижу, как над нами гордо реют флаги с изображением эмблемы команды – кто-то основательно подготовился. Не припоминаю, чтобы в прошлом году все было настолько серьезно.