Любовь первая, любовь бурная

Их глаза встретились. Страстное желание узнать, была ли она действительно такой сладкой, как он себе представлял, овладело Шункаха. Он уже потянулся поцеловать ее, но мысль о том, что Бриана была всего лишь ребенком, остановила его.

— Что ты взяла покушать? — спросил он, нарушая напряжение, возникшее между ними.

— Ты, должно быть, умираешь от голода! — воскликнула Бриана. Вскочив на ноги, она начала рыться в своей сумке, радуясь тому, что ей есть чем заняться. Вскоре на сковороде шипел бекон, и кофе радостно урчал в кофейнике.

Шункаха Люта нежно смотрел на нее, восхищаясь быстрыми движениями, искусному обращению с ножом, когда она нарезала бекон, тем, как Бриана тихонько мурлыкала во время работы. Последние шесть лет, проведенные в доме Бьюдайнов в атмосфере жестокости и равнодушия, не смогли сделать душу Брианы черствой. Сейчас она излучала доброту и свет и вправду была удивительным ребенком.

Они позавтракали беконом с хлебом и сыром, который запили крепким чёрным кофе. Пока Бриана убирала остатки еды в корзину, Шункаха оседлал лошадь, а затем они вновь поехали навстречу далеким горам.

Солнце поднималось все выше, и Шункаха Люта подставлял ему лицо. Теплые, нежные солнечные лучи прогоняли холод из его тела. Из одежды на Шункаха были только набедренная повязка, штаны из оленьей кожи и мокасины. Придется раздобыть где-нибудь рубаху и пиджак, чтобы защититься от холода ночей, думал индеец.

Они ехали целый день по отлогим холмам прерий. Один раз вдалеке Бриана увидела пару белохвостых оленей. Потом — взлетающих орлов. Это были красивые птицы, грациозно кружившие и взмывающие в безбрежное голубое небо.

Шункаха следил за орлами с мрачным лицом. Когда-то эта земля принадлежала Сиуксам и Чейенам. Огромные стада буйволов с волнистой шерстью бродили по прериям. Земля дрожала от их топота, раздвоенные копыта взбивали огромные тучи пыли. Но сейчас буйволов не было, и прерия стала спокойной. Слишком спокойной.

Бриана взглянула на Шункаха Люта и нахмурилась. Она уже была готова спросить, что случилось, но потом передумала. Если бы Шункаха хотел поделиться с ней своими мыслями, он бы это сделал.

Иногда они останавливались, чтобы дать отдохнуть лошадям. Бриана испытывала трепет перед бесконечной степью, окружавшей их. Кругом были только земля, небо, а над горизонтом — далекие горы со снежными вершинами, которые, казалось, никогда не станут ближе. Совершенно случайно у извилистого ручья она увидела кусты незнакомых ей диких растений, которые удачно дополняли ландшафт. Бескрайние просторы, тишина, отсутствие людей заставляли ее чувствовать себя маленькой и немного одинокой, даже рядом с Шункаха.

Ближе к вечеру они подъехали к небольшому закрытому каньону. Тропинка вдоль его отвесных стен была настолько узкой, что проехать по ней можно было только гуськом. Бриана не могла скрыть своего восторга, въезжая в него. Это было самое красивое место, которое ей приходилось когда-либо видеть. Она вспомнила, как читала в Библии об Эдемском Саде, и подумала, что этот каньон, должно быть, очень похож на Эдем. Деревья здесь росли в изобилии, их усыпанные листьями ветви простирались к небесам в молчаливой, нескончаемой молитве. Небольшой водопад с шумом стекал в зеркальный пруд, окруженный дикими цветами, серо-зеленым кустарником и стройными соснами. Кони мягко ступали по сочной и ласковой траве.

Бриана посмотрела на Шункаха. Глаза ее искрились от удовольствия, созерцая великолепие каньона. Чистый воздух благоухал ароматом травы, земли и сладко пахнущими соснами. Черноглазая ящерица грелась под солнцем на груде валунов.

Шункаха Люта улыбнулся Бриане. Он тоже был очарован красотой ничем и никем не потревоженной природы. Краснохвостый ястреб лениво, но в то же время грациозно парил высоко в небе, бесцельно дрейфуя по теплым воздушным течениям. Толстый серый кролик опрометью выскочил из-за куста и скрылся в норе. На ветке дерева сидела белка, а неподалеку раздавалось сердитое чириканье воробья, прогонявшего от своего гнезда сойку.

Бриана чувствовала, что Шункаха продолжает смотреть на нее, и ее щеки покрылись нежным румянцем. Если этот каньон Эдем, то он был Адамом, а она — Евой… Эта мысль заставила ее сердце забиться какими-то странными толчками.

Она затрепетала, когда Шункаха Люта направился к ней. Но он только взял из ее рук поводья и стал снимать с чалого седло. Бриана зачарованно наблюдала за ним, поглощенная игрой его мускулов при каждом движении и тем, как заходящее солнце ласкает гладкую бронзу его кожи.

Повернувшись, Шункаха взял руку Брианы в свою.

— Идем, посмотрим, — сказал он.