Любовь нечаянно нагрянет

У этого Александра Петровича не тачка, а настоящий монстр. Я же скончаюсь, пока ее всю натру. Обычно такие большие машины мы мыли вдвоем. Но Маринка шуршала в соседнем боксе. Следовательно, вся это «прелесть» достанется только мне.

Посильнее натянула шапку на уши, убрав выбившийся локон волос и приступила к работе.

— Э-э-х, ухнем! Э-э-х, ухнем!

Меня пробрало на народные напевы. Своеобразный способ самоиронии.

Вообще, я не лентяйка и всегда привыкла доводить дело до конца. Но вот конкретно эта машина домывалась как-то тяжко. Где-то уже на середине я выбилась из сил. А в конце стала всеми фибрами души ненавидеть тонкий аромат полироли.

Пока убирала салон нашла под сиденьем какой-то пакет, пропылесосила под ним и без задней мысли положила назад под сиденье.

Старательно натерла зеркало заднего вида и выдохнула.

Все готово! Котятки я бегу!

Гарик со спутником зашли в бокс как раз в тот момент, когда я чинно расстелила перед водительской дверью монструозной тачки коврик.

Ни хухры мухры — почти красная дорожка.

Александр Петрович с каменной физиономией обошел машину со всех сторон, придирчиво осматривая каждую деталь, заставляя меня непроизвольно напрягаться и невольно сверлить взглядом широкую спину в дорогом пальто.

Вообще, стоит отметить, что хозяин оказался под стать тачке — здоровый, высокий и начищенный, как наш с дедом раритетный самовар.

Обычно я не обращала внимание на таких вот отлично упакованных мужиков. Клиент он и в Африке клиент. А тут что-то засмотрелась. Либо потому что рожа у мужика была слишком хмурая, либо потому что он внезапно глянул на заднее сиденье надраенной машины и сухо произнес:

— Тут лежала коробка. Где она?

Чего? Не было никакой коробки.

— Рита? — Гарик удивленно посмотрел на меня — типа «Че за фигня Ритусик?»

Исподлобья глянула за мужика — весь такой самодовольный индюк, уверенный в собственной правоте. Терпеть не могу таких личностей. Думает, если на мне старый поношенный комбинезон, то я сто пудово воровка. Вот если бы наряд от кутюр и духи от Шанель, то это другое дело…

— Я не видела никакой коробки, — твердо, с чувством собственного достоинства ответила я, без единого намека на страх.

Темная мужская бровь чуть изогнулась.

Что мажорик не ожидал? Я маленькая, но кусачая-я-я.

— Не видела, — грозно сдвинул брови индюк, — Но коробка куда-то пропала!

Я хотела было возмутиться, но мужик повернулся к застывшему то ли от шока, то ли страха Гарику.

— Не думал, Гарик Артурович, что у вас так плохо с дисциплиной. Берете на работу кого попало. С какой помойки вы вообще откопали вашу эту лучшую сотрудницу?

Помойки? Я не ослышалась? Мужик ты либо смертник?

— Некогда мне тут слушать ваши оскорбления, — уперев руки в боки, яростно выпалила я, — Я ничего не брала и не видела, а если вы не верите мне — то запись с камер наблюдений вам в помощь!

И со злостью бросила грязную тряпку, которой старательно вытирала литые диски на напомаженный капот. Еще бы и потерла с наслаждением, слушая, как песок царапает полироль, но, жаль, некогда. Котята ждут.

— Ритка! — в спину мне крикнул Гарик, — Вернись немедленно! Нужно разобраться.

— Вам надо — вы и разбирайтесь. Как разберетесь — сообщите, — буркнула себе под нос и, молниеносно прихватив котят и куртку, пулей вылетела на мороз.

Живу я в двух кварталах от мойки.

Центр города. Тут еще сохранились старые двухэтажные дома послевоенной постройки с покосившимися стенами, прогнившими полами и прорехами на крыше. Когда сильные дожди, соседей-алкашей сверху конкретно заливает. В такие моменты я думаю, что справедливость на свете все же есть, просто стоит к ней как следует присмотреться.

Почему наш дом до сих пор не снесли?

Это вопрос не по адресу. Мы с дедом давно забили жаловаться в администрацию.

Зато губернатор буквально на днях отчитался президенту, что у нас в регионе снесено девяносто процентов ветхого жилья.

Наш дом видимо просто Бермудский треугольник, раз мы до сих пор не попали в эти заветные проценты.

Идти до дома быстрым шагом сравнительно не долго, но все же холодно.

Почти бегом сворачиваю за угол двухэтажки и внутренне напрягаюсь, заметив у подъезда нашу местную гопкомпанию.

— Опа! Ритка! — мгновенно реагирует сосед — высокий тощий парень моего возраста.

В руке у него бутылка дешевого пива и сигарета, а на лавочке стоит ополовиненная бутылка водки.

Странно…Обычно к ночи вся компашка пускает пьяные пузыри по подъезду.

— Здрасте, — буркаю я и, пряча нос поглубже в вязаный шарф, пытаюсь по-быстрому проскочить мимо соседа, но тот перегораживает проход.

— Ты откуда такая красивая? Может, посидишь с нами? Выпьешь?

— Я спешу, Толик, — пытаюсь обойти его, но он снова встает на пути, вызывая у дружков одобрительный гул.

— Нехорошо, Риточка, — ухмыляется этот урод, показывая отвратительные черные зубы, — С соседями дружить надо.

Иногда, глядя на Толика, мне становиться его безумно жаль. Мы же росли вместе. В одном дворе. В прятки играли вон за тем развалившимся забором. Потом в школу вместе ходили…

Когда все исковеркалось, истопталось в этой алкогольной грязи?