Любовь не выбирают

– Как обычно: брат разозлился и потерял над собой контроль, – пожал плечами моран. – Да еще энергии у него прибавилось некстати. А ты просто оказалась не в том месте и не в то время. Еще чуть-чуть, и никакая богиня тебя не уберегла бы, потому что от нашей силы есть только одно спасение – бегство. Причем как можно более поспешное.

Я поморщилась.

– У вас же защита стоит на дворце. Твой брат утверждал, что ее вполне достаточно.

– Когда он спокоен, да. Но если вывести Таалу из себя или поранить, как это сделали одержимые, никакая защита не спасет. И вообще ничто… кроме меня.

Я подняла на морана настороженный взгляд.

– Ты действительно можешь забирать у него силу?

– Иногда, – снова оскалился Раалу и вдруг без предупреждения плюхнулся рядом со мной на диван. – Но не всю и не очень надолго.

– Почему? – спросила я, недоверчиво покосившись на откинувшегося на спинку и прикрывшего глаза нелюдя. – Таалу утверждал, что ты прекрасно справляешься.

Моран только фыркнул:

– Брат преувеличил. Пока у меня неплохо получается перехватывать излишки, однако его сила все еще растет. Пусть медленно и постепенно, но однажды мои резервы могут за ней не поспеть. Смерть… знаешь, она во многом похожа на море, ведьма. Ты когда-нибудь видела море?

– А ты? – невольно вырвалось у меня.

Раалу усмехнулся:

– Однажды. Темной-претемной ночью, когда мы с отрядом выбрались на поверхность.

– Зачем вам понадобилось выходить в верхний мир?

– Любопытство, – спокойно признался он. – Тогда я был моложе, чем сейчас. И сила моя была невелика, поэтому брат счел эту прогулку возможной. Тогда же я увидел настоящее море… и оно меня поразило.

Я слабо улыбнулась.

Да. Мне тоже всегда нравилось смотреть на воду.

Белый храм испокон веков стоит на вершине Туманной горы, и из его окон хорошо видна бескрайняя синь Черного моря. Иногда там бушуют шторма, и тогда вода в нем действительно чернеет, но чаще морская гладь чиста и спокойна. И я с детства люблю бродить по каменистому берегу, слушая мерный шелест волн.

– Оракул в чем-то был прав. Наша сила и впрямь похожа на воду, – после секундного молчания уронил моран. – Непредсказуемая и опасная. Иногда спокойная. Когда-то, наоборот, буйная. И, как настоящее море, она способна на внезапные шторма и приливы. Как ты догадываешься, во время шторма волны приобретают невероятную мощь и способны снести даже очень прочные укрепления… но, хоть это случается нередко, наш мир до сих пор стоит.

– Потому что за первым барьером всегда находится второй? А иногда и третий?

– Нет, – качнул головой моран. – Какой в них смысл, если самое мощное укрепление пало? Намного эффективнее создать не новый барьер, а глубокую пропасть, куда и уйдет большая часть этой силы.

Я помолчала.

– Надо полагать, ты и есть такая пропасть?

– Запасной сосуд, ты же слышала. С резервами, которые лишь немногим уступают резерву повелителя.

– Хм. Но тогда я не совсем понимаю, как между вами распределяется сила, – нахмурилась я.

Раалу издал странный смешок:

– Нет ничего проще. Таалу – живой барьер, за который Смерти обычно нет хода. Но, как ты уже видела, иногда барьера становится недостаточно, поэтому у нас есть запасной вариант. Та самая яма, куда уходит вода, если вдруг перехлестнет через ограждения.

Я озадаченно покрутила головой:

– Подожди-ка… хочешь сказать, что ты не всегда наполнен этой силой до краев? А следовательно, не так опасен, как повелитель?!

У Раалу дрогнули ресницы.

– Я силен лишь тогда, когда Таалу слаб. И слабею, когда к нему возвращается сила.

– То есть энергия Смерти гуляет между вами, как маятник?!

– Скорее, как вода, которую переливают из одного сосуда в другой. Думаешь, почему я большую часть времени разгуливаю по дворцу без доспехов?

Я пораженно замерла.

– То есть ты по большей части простой смертный, и лишь когда у Таалу случаются всплески, начинаешь представлять для остальных угрозу… Но почему так?! Мне казалось, если уж сила появилась, то она никуда больше не денется!

– Просто за приливом всегда следует отлив, – спокойно сообщил моран. – Это закон природы. А энергия Смерти, как и море, всегда стремится вернуться к источнику. Поэтому, когда Таалу успокаивается, сила вновь возвращается к нему. И ни одному из нас этот процесс не подвластен.

– То есть до следующего всплеска Таалу вновь становится единоличным владельцем этой силы? Неужели в тебе совсем ничего не задерживается? – усомнилась я. – Ведь если волна перехлестнула через ограждение, то она возвращается обратно в море совсем не такой, какой оттуда пришла.

– Что-то остается, конечно. То больше, то меньше. Но сколько способна прожить без дождя обыкновенная лужа? Сутки? Двое?

– Смотря какая лужа, – задумчиво отозвалась я, в который уже раз пересматривая свое отношение к моранам. – Некоторые не высыхают годами. А если прилив был хорошим, то даже в очень глубокой пропасти воды останется немало.