Любовь напрокат

Какие у него губы! Их вкус их жадность и наглость... И язык – нахал, такой же как и сам Пашка - ласковый и настойчивый. Сладко, сладко с ним целоваться и впервые в жизни говорить себе: «пошло всё к чёрту»! И откидываться на подушки, прогибаясь, подставляя под поцелуи шею и грудь. Поддатливо поднимать вверх руки, позволяя стаскивать с себя одежду... вдрагивать и ёжиться, чувствуя, как напрягаются соски, как льнёт к ним мой искуситель, как наслаждается он каждым изгибом моего тела... Смущаясь сводить колени, после того, как скользнули уже к щиколоткам трусики и вспыхивать краской, когда бесстыдно разведя их руками, Пашка становится между ними и, со своей вечной охрененной хулиганской улыбочкой, тянет вниз свои труселя. А там тако-о-ое!...

Ах! Я словно живу в своих ладонях, залюбливаю ими каждый сантиметр его тела, наслаждаюсь упругой силой мышц и теплом. Обвожу рельефы языком, собираю вкус и мощь и, Господи, кто бы мог подумать - сама спускаюсь ниже. Меня тянет, манит... Я хочу его всего. Целовать, покусывать, сгорать от стыда и своей порочности... А Пашка запускает пальцы в мои волосы и толи стонет, то ли рычит... Первый раз. Закрываю глаза и обнимаю губами нежную головку... Сла-а-адкий, терпкий, нетерпеливый – тычется мне навстречу и мне так приятна эта жадность на грани с грубостью. Пропускаю член глубже, к самому горлу, хочу ещё и ещё этих наглых, властных толчков... Стискиваю рукой у основания - вверх-вниз, вместе с головой. Безумие... Член такой твёрдый, рельефный и вкусный, и я теку, представляя его в себе, но не хочу выпускать, хочу почувствовать вкус спермы... Первый минет в жизни, а такое ощущение – что и первый секс...

Пашка готов бы кончить, но нет, он что-то затеял... Нахал... Отстраняет меня, роняет на спину... Снова нагло сминая минутную робость, разводит мои колени и спускается вниз, между ног... Это тоже первый раз.

Господии-и-и!... Мм-м-м.... Как заводит мысль о том, что он там творит! Как сладко, с каким наслаждением он вылизывает, вылизывает меня – медленно, смакуя и урча от удовольствия... Губами сжимает клитор, взгляд на меня – глаза в глаза... мгновенье и я бьюсь в судорогах, которые сейчас желаннее жизни и слаще мёда, и, стесняясь своего глупого тела, прикусываю руку. Заглушаю стон... А Пашка рычит, словно злится, но не разжимает губ, помогая себе языком, заставляя меня биться в оргазме ещё и ещё – до последней капли... А когда я затихаю и обмякаю, рвётся наверх, хватает моё лицо в ладони, заглядывает в полные слёз глаза, лбом-ко лбу:

- Не держи, дурочка, кричи! Ты самая красивая, самая совершенная! Ты кончаешь как богиня! Не держи, малыш! Не смей!

Я закрываю глаза, по щекам счастливые капли... Кончить с мужчиной – это тоже впервые... Знал бы ты это, Пашка...

А он целует грудь, всё настойчивее и жарче мнёт меня в руках и шепчет мне в шею:

- Сладкая, какая ты сладкая... Кончишь для меня ещё, малыш? Я хочу слышать это, я так хочу слышать...

И входит – нетерпеливо, сразу одним толчком. Запрокидывая голову, рыча от наслаждения, таранит, сжимая в руках мои бёдра, насаживает на себя:

- Давай, малышка... Какая ты... Блядь, Лен, какая ты-ы-ы...

И я словно лопаюсь, и из меня прёт что-то неудержимое, новое, такое безумное, огромное, как целый мир... И я кричу от этого наслаждения, от этой лёгкости и полёта. Задыхаюсь от восторга, хватаю ртом воздух и снова кричу – от самого низа живота, оттуда, где снова сжимается та смертельно желанная, неуёмная мощь оргазма... И сучу ногами по покрывалу, выгибаясь так, что затылок в матрац:

- Па-ашка-а-аа.....

- Да-а-а, да-а-ааа.... – рычит он и вбивает меня в постель, - вот та-а-ак! И выскакивает вдруг и красивым - безумно красивым! - движением кисти догоняет мой оргазм своим... Его тоже трясёт, он прикрывает глаза, хватает воздух ртом, и сперма, такая горячая и обильная брызжет на мой живот... А я млею от её запаха и, подхватив на пальцы, слизываю каплю... Вкусный, господи, как он вкусный... А Пашка, смотрит на это дело и, всё-ещё передёргиваясь от удовольствия, смеётся:

- Ах...хрен-неть ты секси... Эт-то что сейчас было вообщ-ще?

- Это? – смеюсь я и, снова зачерпывая брызги, нарочито порочно размазываю их по языку, обсасываю палец...

- Охуеть... – падает рядом со мной Пашка. Тяжело дышит и, глядя в потолок, бестолково шарит рукой по покрывалу. – А-ху-е-е-еть.... Вот это пиздец....

Я хихикаю:

- А по-русски?

Он шумно, длинно выдыхает:

- А если по русски, то – Ебануться можно, какой охуительный пиздец... Сорян, Лен... я сейчас по-другому никак... Бля-я-ять...

Полчаса спустя, он, все также ничуть не стесняясь своей наготы, лежал, раскинувшись на кровати, а я, прикрывшись одной простынкой, прижималась к нему, чувствуя себя самой счастливой на свете.

- Кстати, - неожиданно вспомнила я. – Лилька пригласила меня завтра на шоппинг, представляешь? И... Паш... Мне будут нужны деньги. Много денег. Дашь?