Любовь напрокат

- А то! И уж я ей так там такого наговорила, даже не сомневайся! Не люблю, когда на чужих мужиков зарятся. Я ей так расписала вашу неземную любовь, что она теперь думает, что вы с Павлом Григорьевичем только и делаете, что по углам обжимаетесь и записочки друг другу с этажа на этаж отправляете.

- Какие записочки, Ян? – прыснула я со смеху. – Двадцать первый век. Вайбер, вотсап, соцсети...

- Во-во. Ты такая же скучная, как Лилька! Она тоже удивилась. А это ведь романтика, Ленусь! Эпистолярный жанр! Бумага! Строки, выведенные любимой рукой... Блин. Хоть бы мне кто записочку написал, а? – И тут же, отбросив напускную печаль, подмигнула: - Уж я ей расписала! Теперь Лилька тоже о записочках мечтает, вот прям клянусь!

- Ну и отлично. Молодец, Ян! – искренне обрадовалась я.

- Вот видишь, я всё для тебя, ты... Могу и обидеться. Так что, если передумаешь, знаешь, где меня найти! – хихикнула напоследок Янка и оставила меня в кабинете.

Глава 11.2

***

Я и подумать не могла, что сплетни разносятся с такой молниеносной скоростью! Интересно, не сам ли Пашка разнёс их по офису? Ну а что, стратегия вполне в его духе.

Уже к обеду едва ли не весь офис гудел о том, что у босса новая девушка, и что эта девушка работает в компании... Ловила на себе любопытные, а иногда и откровенно завистливые взгляды коллег. Даже в моём собственном отделе наблюдались подозрительные шушуканья за спиной и красноречивое молчание, стоило мне только зайти в общий кабинет. И хотя все старательно делали вид, что ничего не происходит, но я-то ощущала витающее в воздухе напряжение!

А с другой стороны – ну а что ещё они могли подумать?

Сначала девчонка с улицы становится любимицей босса-отца, прыгает по карьерной лестнице, а потом  за считанные дни и босса-сына охмуряет... Вся моя наработанная годами репутация приличной девушки полетела к чертям!  В один день! И почему я не подумала раньше, как это будет выглядеть со стороны?!

Теперь, вместо доброжелательных кивков и искренних вопросов «Как дела?», я встречалась с ухмылками и откровенной брезгливостью. Обидно до чёртиков!

Хотя некоторые особо ушлые сотрудники наоборот внезапно стали проявлять излишний интерес к моей персоне, назойливо набиваясь в друзья. Похоже, решили, что я подскажу самый короткий путь к вершине карьерной лестницы или замолвлю словечко перед господином Черненко. От этих мыслей становилось особенно противно.

Целый день меня кидало из стороны в сторону. Пару раз даже возникало желание уволиться. Я просто не могла понять, как в один момент дружелюбный коллектив мог превратиться в змеиное гнездо, где каждый второй мечтает ужалить побольнее.

Вдобавок ко всему, Пашка словно с цепи сорвался. Вызывал меня к себе в кабинет чуть ли не каждые полчаса. А в перерывах сам забегал ко мне. Чего хотел? Да собственно ничего. «Я просто создаю видимость отношений» - это он так сказал...

И если честно – это задевало. Я чувствовала себя разменной монеткой, и каждый раз, когда видела рабовладельца, испытывала странный чудовищный стресс: сначала, при виде его лучистых голубых глаз всё внутри у меня окутывалось теплом, а в следующее же мгновение просыпалась гордость, и я  словно падала в чан с ледяной водой реальности. Я просто средство достижения цели, а он – мой рабовладелец. Хотя нет. Арендатор, вот он кто! А я – игрушка напрокат. И от понимания этого иногда даже в носу свербело...

Вот так мы и сидели в одном кабинете – то в его, то в моём - и при этом даже не разговаривали. Иногда я, стоило только неожиданно оторваться от дел, ловила на себе его взгляды, но он тут же отводил глаза, и я не понимала, что происходит в его хитрющей башке.

А когда он пару раз специально взлохмачивал волосы, застёгивал сикось-накось пуговицы рубашки, делал десяток-другой отжиманий и только после этого, запыхавшийся и взмокший, подмигнув на прощание, выходил из моего кабинета – мне хотелось кинуться вдогонку и расцарапать его наглую рожу...

***

В таком режиме мы «проработали» весь четверг и пятницу. И, что удивительно, параллельно с этим прекратились вдруг наши вечерние дурачества. В четверг Пашка просто сидел на балконе, общаясь с кем-то по скайпу на английском – я не слышала и не видела с кем, Пашка был в наушниках. А в пятницу вообще дал мне собраться ко сну и улечься самостоятельно, находясь при этом в гостиной на первом этаже. И я даже не помню, когда он вернулся – уснула.

Это ещё больше подчёркивало деловой характер наших отношений, и я уже даже не могла гарантировать, что смогу правдоподобно изображать любовь, когда у самой на душе кошки скребут.

- Паш, ты как хочешь, а я так больше не могу, - завела я неприятный разговор, когда ехали домой в пятницу. - Надо как-то упорядочить наши с тобой, так называемые, офисные свидания. Невозможно же работать! Ты меня отвлекаешь.

- Я уже говорил - ты вообще можешь не работать, - мельком глянув на меня, устало ответил Пашка. – Сейчас твоя основная задача лежит за пределами отдела статистики. Не забывай об этом.

- С тобой забудешь, - сухо ответила я и отвернулась к окну.