Любовь на всю жизнь. Руководство для пар

Такой прием не работает, потому что его саботирует древний мозг. Когда мы были младенцами, неспособными удовлетворить свои физические и эмоциональные потребности, боль и наслаждение волшебным образом приходили из внешнего мира. Появлялась бутылочка или грудь – и голод был удовлетворен. Нас брали на руки – и мы успокаивались. Оставляли плакать в кроватке – и мы злились и боялись. Несмотря на взросление, древний мозг застыл в пассивном мировоззрении, в представлении, что хорошие и плохие ощущения создают другие люди. Мы не могли о себе позаботиться: за нас это делал кто-то еще. Та часть личности, которая испытывала боль, не могла принять любовь изнутри. Спасение – это не «внутренняя» работа, а результат чьей-то заботы. Но в то время мы не знали этой фундаментальной истины.

ГРАНИЦЫ ДРУЖБЫ

Мы оба постепенно смирились с тем, что целительная любовь должна приходить извне. Но обязательно ли ее должен дарить партнер? Не может ли она поступать от близкого друга? У нас была возможность наблюдать и испытывать на себе исцеляющую силу дружеских отношений. Между участниками психотерапевтических групп часто складываются тесные связи, и мы поощряем эту любовь и поддержку. Люди часто способны больше рассказать другу детства, чем интимному партнеру. Но дружба – действительно мощное противоядие от одиночества и средство укрепления самооценки – не всесильна в деле излечения нашей глубокой тоски.

Мы пришли к выводу, что любовь, которую мы ищем, должна исходить не просто от другого человека в контексте безопасных, интимных отношений, а именно от того, кто соответствует Имаго, настолько похожего на наших родителей, что он сливается с ними в подсознании. Это, видимо, единственный способ победить детскую боль. Можно наслаждаться чужими объятиями и знаками внимания, но это не оказывает продолжительного эффекта. Это как разница между сахаром и искусственным подсластителем. Последним можно обмануть вкусовые рецепторы, но организм он не питает. Точно так же и мы жаждем любви наших мамы и папы или людей, неотличимых от них на подсознательном уровне.

Однако здесь мы возвращаемся к исходной дилемме: как партнеру исцелить нас, если у него есть негативные черты наших близких? Разве это не самый неподходящий кандидат, чтобы излечить наши эмоциональные раны? Неужели если дочь отстраненного, поглощенного собой отца неосознанно выберет в мужья трудоголика, эти отношения удовлетворят ее потребность в близости и понимании? Если сын страдающей от депрессии, сексуально подавленной матери женится на депрессивной фригидной женщине, как он восстановит свою чувственность и радость? Если девочка, потерявшая в раннем детстве отца, сойдется с мужчиной, который отказывается на ней жениться, как она ощутит любовь и безопасность?

Ответ формировался постепенно. Чтобы произошло исцеление, предположили мы, партнеру придется измениться. Это единственный логичный вывод. Трудоголик должен добровольно направить на жену часть своих сил. Холодная и подавленная женщина – стимулировать свою энергию и чувственность. Не желающий жениться любовник – снизить барьеры близости. Тогда и только тогда эти люди дадут своим спутникам постоянную заботу, которую те искали всю жизнь.

В этот момент мы посмотрели на подсознательный выбор в новом свете. Действительно, часто бывает, что один партнер наименее способен дать то, в чем нуждается другой. Но именно в этой области он должен развиваться! Например, если Мэри выросла с родителями, которые были скупы на проявление физической привязанности, она с наибольшей вероятностью выберет в мужья Джорджа, у которого телесный контакт вызывает дискомфорт. Неудовлетворенная детская потребность женщины будет неизбежно соответствовать неспособности партнера ее удовлетворить. Но если Джордж сумеет преодолеть сопротивление и начнет проявлять привязанность, не только Мэри получит физическое утешение, которого ей так не хватало, но и он постепенно восстановит свою чувственность. Другими словами, в попытках исцелить жену он будет возрождать важную часть своей личности! Подсознательный выбор сводит друг с другом людей, которые – в зависимости от готовности расти и меняться – либо ранят, либо излечивают друг друга.

ОБСЛЕДОВАНИЕ ИМАГО

Меняться сложно. Древний мозг стремится к постоянству и, как мы постоянно повторяем в этой книге, имеет сложные системы защиты, чтобы оградить «я» от всего, что воспринимается как опасность. Мы узнали, что Имаго-диалог помогает преодолеть защиту и применить тактику нового мозга. Но чтобы пробудить готовность меняться, нужен мотиватор. Чтобы сделать глубокое открытие, которое вызовет сопереживание и желание удовлетворить нужды партнера, по-прежнему требуется Имаго-диалог. А начинать нужно с истоков: с детских переживаний.