Любовь на всю жизнь. Руководство для пар

Дело вот в чем: быстро оценивая характер, мы прибегаем к тому, что Фрейд называл «бессознательным восприятием». Интуитивно собираем о человеке намного больше информации, чем осознаем. Встречая незнакомца, мы тут же отмечаем, как он двигается, ищет зрительного контакта или избегает его, какую одежду носит, какие у него выражение лица и прическа, а также насколько непринужденный у него смех и какая улыбка; его умение слушать, темп речи, время, затрачиваемое для ответа на вопрос. Все это мы определяем за считаные минуты.

Когда мы жили в Нью-Йорке, я [Хелен] каждое утро по дороге на работу автоматически оценивала прохожих на переполненных тротуарах Манхэттена. Все было очень быстро: с этим человеком мне хотелось бы познакомиться, а этот меня не интересует. Мужчина определялся как привлекательный, безразличный или отталкивающий всего через несколько секунд наблюдения. Когда я шла на вечеринку, мне тоже не нужно было много времени, чтобы выделить тех, с кем хочется поговорить. И я не единственная. Один водитель грузовика рассказывал, что может определить, хочет он подобрать автостопщика или нет, даже на скорости сто километров в час. «И я редко ошибаюсь», – заметил он.

Особенно остро мы наблюдаем, когда ищем пару, ведь этот человек будет удовлетворять наши фундаментальные необходимости. И поэтому нас тянет к чему-то знакомому и одновременно проявляющему наше утраченное «я». Мы неосознанно возрождаем самую первую семейную матрицу. Древний мозг тщательно проверяет всевозможных кандидатов: будет ли этот человек обо мне заботиться и помогать вернуть свое «я»? Если древний мозг заинтересовался, мы сразу же чувствуем притяжение, а на следующих встречах подсознание будет бдительно искать подтверждения, что избранник действительно соответствует Имаго. Если опыт общения совпадет с подсознательными ожиданиями, интерес еще больше усилится.

Не всем удается найти идеальное соответствие Имаго. Иногда совпадают всего одна-две ключевые черты характера, и человек поначалу покажется умеренно привлекательным. Такие отношения бывают менее страстными и менее проблемными, чем в случае более близкого совпадения. Дело в том, что древний мозг по-прежнему продолжает искать идеальный объект: не просто близкий, а Тот Самый. Менее проблемны эти отношения потому, что пробуждают не так много детских трудностей. Если пары со слабым соответствием Имаго расходятся, зачастую дело во взаимном охлаждении интереса, а не в сильной боли. «В наших отношениях мало что происходит», – говорят они. Или: «Я просто не могу усидеть на месте: наверняка найдется более подходящий вариант».

На этом этапе обсуждения мы уже лучше понимаем тайны романтического притяжения. Мы – пусть и не совсем явно – ищем человека, похожего на тех, кто нас вырастил. В глубине души хотим благодаря соответствию Имаго удовлетворить свои неосознанные потребности.

Еще мы по-новому взглянули на присущий браку конфликт. Если главная причина выбора партнера заключается в том, что какие-то его черты – как положительные, так и отрицательные – напоминают качества характеров наших близких, союз с ним неизбежно вызовет болезненные детские воспоминания. При этом мы делаем выбор как раз потому, что именно эти черты должны активировать самые ранние воспоминания о важнейших людях нашей жизни.

Но прежде чем погрузиться в трясину конфликтов и непонимания, которую мы называем противоборством, давайте сосредоточимся на экстазе романтической любви, на тех первых месяцах или годах отношений, когда нас переполняет изысканное предвкушение полноты жизни и вечной радости.

Глава 4. Романтическая любовь

Стали не двое они по отдельности – двое в единстве.

Овидий

По собственным отношениям и по рассказам других мы знаем, что большинство влюбленных считают момент начала любви экстраординарным и уникальным, не таким, какой испытывают все остальные люди на Земле. Не замечая времени, мы вновь ощущаем радостное единение, которое утратили еще в детстве. Это неповторимое ощущение вызывает зависимость, мы вновь и вновь возвращаемся к нему в воспоминаниях. Когда мы просим пары обрисовать первые идиллические недели, они описывают идеальный мир. Люди казались дружелюбнее, краски – ярче, еда – вкуснее. Все вокруг блестело первозданной новизной.