Любовь Лилы

Макс уже исследовал часть особняка — лабиринт помещений, некоторые из которых пустовали, а другие были забиты мебелью и коробками. С внешней стороны дом — со сверкающими окнами, изящными подъездами, гармонирующими с выступающими башенками и парапетами — казался то ли крепостью, то ли старинным поместьем. Внутри представлял собой хаотичную путаницу сумрачных коридоров, омытых солнцем комнат, обшарпанных полов и отполированных перил. Башни уже очаровали его.

Лила довела Макса до двери на лестничной площадке наверху восточного крыла.

— Макс, толкните ее хорошенько, — попросила она, и ему пришлось основательно упереться плечом, прежде чем раздался глухой скрип дерева. — Все забываю попросить Слоана отремонтировать ее.

Взяв Макса за руку, Лила вошла внутрь.

Это была большая круглая комната с палладианскими окнами. Небольшой слой пыли устилал пол, но кто-то бросил несколько разноцветных подушек в кресло. Старый торшер с запятнанным абажуром, украшенным кисточками, стоял поблизости.

— Воображаю, что здесь она переживала самые прекрасные моменты жизни, — начала Лила, — в компании с самой собой. Она имела обыкновение приходить сюда, чтобы побыть в одиночестве и помечтать.

— Кто?

— Бьянка. Моя прабабушка. Посмотрите, какой потрясающий вид.

Лила потянула гостя к окну, чувствуя потребность разделить с ним красоту пейзажа, показать море и скалы. Место должно выглядеть пустынным, подумал Макс, но вместо этого внезапно оказалось волнующим и разрывающим сердце. Когда он дотронулся рукой до стекла, Лила удивленно посмотрела на него. Она делала то же самое бесчисленное количество раз, словно желая коснуться чего-то недосягаемого.

— Здесь… так печально.

Макс хотел сказать: «Красиво или захватывает дух», поэтому нахмурился.

— Да. Но иногда и спокойно. Тут я всегда чувствую близость к Бьянке.

Бьянка. Имя настойчиво билось в голове.

— Тетя Коко рассказывала вам ее историю?

— Нет. Существует какая-то история?

— Конечно.

Лила бросила на него любопытный взгляд.

— А я-то гадала, поведала она вам калхоуновскую версию или ту, что в прессе.

Висок в том месте, где заживала рана, начал слабо пульсировать.

— Не знаком ни с той, ни с другой.

Через мгновение Лила продолжила:

— Бьянка выбросилась из окна в одну из последних летних ночей 1913 года. Но ее дух остался.

— Почему она убила себя?

— Ну, это длинное повествование.

Лила уселась в кресло у окна, удобно оперлась подбородком на колени и неторопливо заговорила.

Макс слушал рассказ о несчастной женщине, попавшей в ловушку брака без любви за несколько лет до Первой мировой войны. Бьянка была женой богатого финансиста Фергуса Калхоуна и родила ему троих детей. Проводя летний отдых на острове Маунт-Десерт, встретила молодого художника. Из старых записей, обнаруженных сестрами Калхоун, они узнали, что его звали Кристиан, но больше ничего. Остальное являлось легендой, переданной Этану няней — наперсницей Бьянки.

Художник и нелюбимая жена страстно влюбились друг в друга. Разрываясь между долгом и сердцем, Бьянка мучилась над выбором и в конечном счете решила оставить мужа. Собрала несколько личных драгоценностей, известных теперь как сокровище Бьянки, и спрятала их на всякий случай. Среди них находилось изумрудное ожерелье, подаренное ей после рождения первого сына и второго ребенка — дедушки Лилы. Но вместо того, чтобы бежать с возлюбленным, Бьянка выбросилась из окна башни. Изумруды до сих пор не нашли.

— Мы узнали эту историю всего несколько месяцев назад, — закончила Лила. — Хотя я видела ожерелье.

У Макса закружилась голова и, ворча от боли, он прижал пальцы к вискам.

— Видели?

Она улыбнулась.

— В мечтах. Затем во время séance…

— Séance, — слабо повторил он и сел.

— Правильно. — Лила засмеялась и погладила его руку. — Мы проводили séance, и Кики озарило видение.

Макс издал приглушенный звук, который заставил ее снова рассмеяться.

— Жаль, вас там не было, Макс. Кики увидела ожерелье, и тогда-то тетя Коко поняла, что настало время поведать нам калхоуновскую легенду. Потом Трент влюбился в Кики и решил не покупать Башни. Мы находились в довольно затруднительном положении, буквально в шаге от вынужденной продажи дома, но он придумал превратить западное крыло в одну из своих фамильных гостиниц. Вы слышали об отелях Cент-Джеймсов?

Трентон Cент-Джеймс, сообразил Макс. Зять Лилы владел одной из самых больших гостиничных сетей в стране.

— У них хорошая репутация.

— Да. Трент нанял Слоана, чтобы тот занялся реконструкцией… и Слоан влюбился в Аманду. В общем, все сложилось как нельзя лучше. Мы сохранили особняк, превратив его часть в доходное место, да еще произошло два захватывающих романа.

Раздражение засверкало в ее глазах, заставив их потемнеть.

— Неприятной стороной стало то, что история об ожерелье просочилась в прессу, и нас замучили воодушевленные охотники за сокровищами и предприимчивые воры. Всего несколько недель назад какой-то гад едва не убил Аманду и украл кучу бумаг, которые мы разбирали, пытаясь найти ключ к местонахождению драгоценностей.

— Бумаги… — повторил Макс, желудок скрутило.